Литература
30.09.2009 18:28
«Бикини» не прикрывает ничего
- Текст: Юрий Данилов
- Фото:
- Правка
Януш Леон Вишневский
"Бикини"
Издательства: АСТ, Астрель, 2009 г.
Твердый переплет, 544 стр.
Тираж: 50000 экз.
Рецензия
В «Бикини» прежде всего обращает на себя внимание претенциозность. Точнее – претензия этого многостраничного труда на литературу. Вспоминаешь слова самого Януша Вишневского: «Я ученый, я не умею писать художественные произведения. Не умел, когда получал аттестат зрелости в польском техникуме, и не умею сейчас». Думаю, более трезвого и честного взгляда на литературное творчество ученого-химика из Франкфурта не найти. Хочу сразу оговориться, что оставляю за скобками «Одиночество в сети». «Бикини» - совсем другая история. Лешек Бугаевски назвал «позднее» творчество Вишневского "таблоидной" литературой. Польстил другу. Потому что это – не литература. Это - симулякр.
Для того, что получилось произведение искусства, недостаточно знать рецепт его создания. Энное количество слов еще не есть роман, даже если писать его по лекалам самых апробированных образцов.
«Родовые пятна» «Бикини» - вторичность, приблизительность и манерность. По страницам романа бродят тени Ремарка и Ирвина Шоу, как, впрочем, и других великих писателей, писавших кровью и сердцем, в отличие от немецкого ученого польского происхождения. Вишневский выстраивает конструкцию, заполняет ее кучей исторических фактов, тоннами рассуждений, но не преуспевает там, где легко управился бы настоящий писатель. Композиция романа, сопрягающая события в Третьем рейхе, в послевоенной Америке и на аттоле Бикини, многочисленные флэш-бэки и пространные рассуждения на историко-политические темы, выглядит громоздкой и негармоничной.
Но, пожалуй, самое уязвимое место «Бикини» - характеры. Читаешь десять страниц, читаешь сто, и все еще не можешь сказать ничего определенного даже о главной героине – Анне Бляйбтрой, которая предпочитает, чтобы ее назвали Мартой, как бабушку - полячку. Девушка, разгуливающая с фотоаппаратом по улицам Дрездена в феврале 1945 года, - персонаж уже почти фантастический. Ее внезапные вспышки ярости, легкость, с которой с ее губ срываются слова на буквы «Х» и «Б», импульсивность и любвеобильность, чувствительность и агрессивность - все это не складывается в гармоничный образ, остается ходячей схемой.
На примере Анны автор вознамерился поведать читателю ни много ни мало – «о сексуальной жизни в Германии времен Третьего рейха». «Я тут, можно сказать, первопроходец, - скромно заявляет Януш Вишневский. - Я как бы приглашаю читателя вместе со мной заглянуть истории под юбку».
Поверьте, ничего там нового и интересного нет. Герои романа совокупляются точно так же, как это делали люди во все времена. Сексуальные сцены у Вишневского присовокуплены явно в качестве «клубнички» и при этом сильно уступают образцам жанра. Не знаю, как кого, а меня описание полового акта, совершаемого близ церковного алтаря, как-то не возбуждает (эстетически).
Чрезмерность, напыщенность – во всем. Вот, к примеру, сцена в полуразрушенной дрезденской Анненкирхе, где рядом по воле автора оказываются эсэсовец Цейс и мать Анны, в душе ярая антифашистка. Во время их идеологического спора срывается кусок потолка и убивает женщину. Эсзсовец равнодушно взирает на раздавленный труп, а потом молча берет пистолет и сносит себе полголовы. Но и это еще не все! Появляется священник, который без всякого почтения к покойнице велит выкинуть ее на улицу во избежание заразы. Естественно, ему достается от Ани несколько непечатных слов.
При этом дрезденские сцены получаются у Вишневского все же лучше, чем Нью-Йоркские. Здесь приблизительность авторской манеры достигает своего апогея. Заметно, что он мало знает о жизни американских газетчиков сороковых годов. И чтобы прикрыть этот грех, встает на котурны. Такое впечатление, что все слова он пишет с прописной буквы. Персонажи, так и не став людьми из плоти и крови, живущими в конкретной среде, бронзовеют. Представьте эпизод: фотограф «Нью-Йорк Таймс» Стэнли лежит в постели с далеко не монашкой Дорис, и та, в перерывах между (пардон) актами изрекает: «Тебе удалось вытащить на свет божий настоящую квинтэссенцию боли и отчаяния!» Это она – об одной из фотографий, сделанных Стэнли. И тут же: «Я отс...ла у тебя в такси, потому что мне этого хотелось». Маэстро, фальшивая нота! И если бы одна.
Воссоздавая культурно-историчский контекст (или конструируя свой мир), автор не добивается ни глубины, ни убедительности и вынужден прибегать к экзальтации, сквернословию и даже непристойности. Но пена на волнах - это отнюдь не океан.
Прав Вишневский. Не умеет он писать художественные произведения. И истории рассказывать тоже не мастер. Открою еще один секрет: «Бикини» - очень скучная книга. Уж и не знаю, как издатели смогут продать беспрецедентно большой тираж. Разве что будут снова и снова эксплуатировать «Одиночество в сети».
Почему хорошие, умные, добрые книги издаются микроскопическими тиражами?
"Бикини"
Издательства: АСТ, Астрель, 2009 г.
Твердый переплет, 544 стр.
Тираж: 50000 экз.
Рецензия
В «Бикини» прежде всего обращает на себя внимание претенциозность. Точнее – претензия этого многостраничного труда на литературу. Вспоминаешь слова самого Януша Вишневского: «Я ученый, я не умею писать художественные произведения. Не умел, когда получал аттестат зрелости в польском техникуме, и не умею сейчас». Думаю, более трезвого и честного взгляда на литературное творчество ученого-химика из Франкфурта не найти. Хочу сразу оговориться, что оставляю за скобками «Одиночество в сети». «Бикини» - совсем другая история. Лешек Бугаевски назвал «позднее» творчество Вишневского "таблоидной" литературой. Польстил другу. Потому что это – не литература. Это - симулякр.
Для того, что получилось произведение искусства, недостаточно знать рецепт его создания. Энное количество слов еще не есть роман, даже если писать его по лекалам самых апробированных образцов.
«Родовые пятна» «Бикини» - вторичность, приблизительность и манерность. По страницам романа бродят тени Ремарка и Ирвина Шоу, как, впрочем, и других великих писателей, писавших кровью и сердцем, в отличие от немецкого ученого польского происхождения. Вишневский выстраивает конструкцию, заполняет ее кучей исторических фактов, тоннами рассуждений, но не преуспевает там, где легко управился бы настоящий писатель. Композиция романа, сопрягающая события в Третьем рейхе, в послевоенной Америке и на аттоле Бикини, многочисленные флэш-бэки и пространные рассуждения на историко-политические темы, выглядит громоздкой и негармоничной.
Но, пожалуй, самое уязвимое место «Бикини» - характеры. Читаешь десять страниц, читаешь сто, и все еще не можешь сказать ничего определенного даже о главной героине – Анне Бляйбтрой, которая предпочитает, чтобы ее назвали Мартой, как бабушку - полячку. Девушка, разгуливающая с фотоаппаратом по улицам Дрездена в феврале 1945 года, - персонаж уже почти фантастический. Ее внезапные вспышки ярости, легкость, с которой с ее губ срываются слова на буквы «Х» и «Б», импульсивность и любвеобильность, чувствительность и агрессивность - все это не складывается в гармоничный образ, остается ходячей схемой.
На примере Анны автор вознамерился поведать читателю ни много ни мало – «о сексуальной жизни в Германии времен Третьего рейха». «Я тут, можно сказать, первопроходец, - скромно заявляет Януш Вишневский. - Я как бы приглашаю читателя вместе со мной заглянуть истории под юбку».
Поверьте, ничего там нового и интересного нет. Герои романа совокупляются точно так же, как это делали люди во все времена. Сексуальные сцены у Вишневского присовокуплены явно в качестве «клубнички» и при этом сильно уступают образцам жанра. Не знаю, как кого, а меня описание полового акта, совершаемого близ церковного алтаря, как-то не возбуждает (эстетически).
Чрезмерность, напыщенность – во всем. Вот, к примеру, сцена в полуразрушенной дрезденской Анненкирхе, где рядом по воле автора оказываются эсэсовец Цейс и мать Анны, в душе ярая антифашистка. Во время их идеологического спора срывается кусок потолка и убивает женщину. Эсзсовец равнодушно взирает на раздавленный труп, а потом молча берет пистолет и сносит себе полголовы. Но и это еще не все! Появляется священник, который без всякого почтения к покойнице велит выкинуть ее на улицу во избежание заразы. Естественно, ему достается от Ани несколько непечатных слов.
При этом дрезденские сцены получаются у Вишневского все же лучше, чем Нью-Йоркские. Здесь приблизительность авторской манеры достигает своего апогея. Заметно, что он мало знает о жизни американских газетчиков сороковых годов. И чтобы прикрыть этот грех, встает на котурны. Такое впечатление, что все слова он пишет с прописной буквы. Персонажи, так и не став людьми из плоти и крови, живущими в конкретной среде, бронзовеют. Представьте эпизод: фотограф «Нью-Йорк Таймс» Стэнли лежит в постели с далеко не монашкой Дорис, и та, в перерывах между (пардон) актами изрекает: «Тебе удалось вытащить на свет божий настоящую квинтэссенцию боли и отчаяния!» Это она – об одной из фотографий, сделанных Стэнли. И тут же: «Я отс...ла у тебя в такси, потому что мне этого хотелось». Маэстро, фальшивая нота! И если бы одна.
Воссоздавая культурно-историчский контекст (или конструируя свой мир), автор не добивается ни глубины, ни убедительности и вынужден прибегать к экзальтации, сквернословию и даже непристойности. Но пена на волнах - это отнюдь не океан.
Прав Вишневский. Не умеет он писать художественные произведения. И истории рассказывать тоже не мастер. Открою еще один секрет: «Бикини» - очень скучная книга. Уж и не знаю, как издатели смогут продать беспрецедентно большой тираж. Разве что будут снова и снова эксплуатировать «Одиночество в сети».
Почему хорошие, умные, добрые книги издаются микроскопическими тиражами?
Ранее в рубриках
В Воронеже — «Факел»: ничья, равная победе
В игре против санкт-петербургского «Зенита» воронежский «Факел», приложив максимум усилий, выгрыз такую необходимую ему ничью.
В России — До Чёрного моря через Воронеж можно будет добраться на 8 часов быстрее
После спрямления пути в районе Лисок и Каменской «Ласточки» Воронеж – Ростов будут преодолевать это расстояние за 5-6 часов.
В мире — В океане нашли дыру, глубину которой даже не смогли установить
Учёные нашли в океане каверну настолько глубокую, что они не могут найти дна.
Общество — Вход в Музей-диораму становится платным
Управление культуры просит с пониманием отнестись к мере, которая позволит содержать Музей-диораму в достойном виде.
Театр — Продолжается заявочная кампания на «Золотую Маску», Воронеж участвует
Камерный театр в этом году остался за бортом премии, с которой фактически сроднился.
Кино и телевидение — Критики объяснили, почему фильм «Спящие псы» – провал
«Неуклюжий, затянутый триллер, в значительной степени опирающийся на клише».
Персона — Сергей Безруков не приедет в Воронеж в связи с непредвиденными обстоятельствами
Все билеты на спектакль «Хулиган. Исповедь» действительны на новую дату и не нуждаются в обмен».
Литература — Вышла книга архимандрита Симеона (Томачинского) «Хотите верьте, хотите нет»
Это светлый, добрый сборник коротких рассказов о жизни и её потаённом смысле.
Музыка — Подбор песен с аккордами для гитары: советы и рекомендации
Это творческий процесс, который требует терпения, усердия и любви к музыке, но и отдача велика.
Изобразительное искусство — Лучшие фото недели 27 апреля – 4 мая 2024 в мировых СМИ
Спешим порадовать вас снимками на грани подлинного искусства. Некоторые просто очень хороши.
Зал ожидания — Стала известна программа «Ночи музеев-2024» в Воронеже 18 мая
В этом году тема акции — «Из поколения в поколение. Семейные реликвии».
