Культура ВРН

Новости культуры Воронежа

Реакция критика на театральную премьеру… В Воронеже как-то незаметно исчезла традиция быстрого профессионального отклика на новые спектакли. Рецензии, разумеется, появляются, но этот жанр лишился своей изюминки – оперативности, столь ценимой читателями и любителями театра во всем мире. Еще реже мы видим столкновение мнений, слышим многоголосие мастеров критического цеха. Попробуем восполнить этот пробел, тем более, что есть повод. В театре юного зрителя показали премьеру – «Ромео и Джульетту» Шекспира. Сегодня этим спектаклем в ТЮЗе открывается Шестой международный фестиваль «Театр детства и юности – XXI век».
Мы попросили авторитетных членов секции критики Воронежского отделения Союза театральных деятелей России высказать свое мнение о премьере. Никто из них заранее не читал тексты коллег. Решайте сами, чья точка зрения вам ближе, и не забывайте, что рецензия – отнюдь не приговор и не истина в последней инстанции. Вступайте в дискуссию на сайте. Одна только просьба: не подписывайтесь никами и псевдонимами. Ведь мы, критики, своих имен не скрываем.

Алла Ботникова

Шекспир и сегодня звучит современно

Обращение к этому драматургу уже радует само по себе. Хотя его пьесы вот уже четыре столетия не сходят со сцен всего мира, в воронежских театрах он довольно редкий гость. В последние годы можно вспомнить только «Двенадцатую ночь» в Камерном, впрочем, быстро сошедшую с репертуара.

Тюзовский спектакль (режиссер В. Гранов) не претендует на новизну трактовки известного сюжета. Внешний вид спектакля чисто функционален, лишен обычной ренессансной красоты (художник – заслуженный работник культуры В. Хованцев). Авторы не претендуют на новаторство. Они просто поставили спектакль. Спектакль о любви.
Тема старая, но в последнее время становящаяся редкой. Взамен нам чаще всего показывают просто секс. А здесь – любовь двух молодых существ, такая же внезапная, как и сильная. И это подкупает.

Если придираться, то можно сказать о слабости массовых сцен (хотя фехтуют актеры хорошо), о незавершенности отдельных образов. Тибальт в исполнении А. Тимофеева мало выразителен. А Меркуцио (Д. Карташов) неожиданно упрощен. Вместо веселого, раскованного носителя ренессансного духа свободы перед нами – просто пьяный дебошир. Но есть и удачи в ролях второго плана. Неплоха Кормилица (М. Малишевская), вполне вписывается в шекспировский образ спокойно мудрый Брат Лоренцо (А. Тарасенко), интересное и неожиданное решение роли Капулетти предложил Ю. Овчинников. В его трактовке образ тупого и чванливого носителя идеи кровной мести неожиданно обрел человеческие черты. Перед нами не столько закоснелый носитель феодальной идеологии, сколько смешной старик со своими слабостями. Правда, к концу комические черты персонажа представляются излишне заостренными, выпадающими из всего стиля спектакля. Особенно если иметь в виду приближающийся трагизм финала.

Однако это не главное. Главное – верность заданной теме. Нерв спектакля – его герои Ромео и Джульетта: Г. Южаков и Е. Грецова. Каждый из них оказался достоин своей роли. Выбор этих двух актеров – бесспорная удача постановщика, обещающая успех и – хочется думать – долгую жизнь спектаклю. Оба молоды, гибки, подвижны и обаятельны. К тому же - абсолютно убедительны. Возвышенные шекспировские монологи – в наше трезвое, не склонное к патетике время у них звучат естественно. Найдена нужная интонация для произнесения прекрасных стихов. Каждому из актеров удалось показать внутреннее движение создаваемого на сцене образа. Вспыхнувшее чувство делает их умнее, взрослее, человечнее. Как бы нечаянно упавшая с балкона кукла Джульетты (хорошая режиссерская находка) свидетельствует о конце детства. Умудренная любовью, она способна теперь понять условность общественной морали («Ты был бы ты, не будучи Монтекки…) и становится настоящей героиней, когда в финале спокойно и даже как бы устало убивает себя. После смерти возлюбленного жизнь ей не нужна. И Ромео, сначала веселый шалопай, внезапно начинает выглядеть взрослым и умным, когда уговаривает Тибальта прекратить ненужную ссору.

Кровной мести нынче нет, но настоящее чувство так же хрупко и так же не защищено, как и тогда. Видимо, поэтому зрители хорошо приняли спектакль. Было много цветов. Актеры несколько раз выходили на долго не утихавшие аплодисменты.
И через четыреста лет Шекспир звучит современно.



Лев Кройчик

Сотворение любви

«Ромео и Джульетта» на сцене ТЮЗа – событие знаковое. Это и знак веры театра в собственные силы и знак доверия к зрителю, к аудитории театра, подзабывший в последние годы, что значит задумчивая сосредоточенность при встрече с произведением искусства.
Зал внимает.
Зал сидит в тишине со-размышления.
Зал вникает в то, что предлагает театр.
Хрестоматийная история короткой любви Джульетты и Ромео залу известна, но ему интересно знать, как театр эту историю рассказывает.
Про что все это – великий и вечный вопрос восприятия любого художества.

А в самом деле – про что?
Верона открыта для обозрения еще до начала представления – тусклый, серый, неуютный город, плохо, видимо, соответствующий ренессансному восприятию жизни (художник-постановщик В.Хованцев). Верона словно сошла с холстов Марка Шагала – безыскусная, убогая, замшелая.
Средневековая.
Безрадостная.
Жизнь теплится только во вражде, в ненависти, тянущейся откуда-то из прошлого и потому кажущейся ритуальной данью традиции, а не естественным состоянием души.
Отсюда и драки, возникающие как бы из ничего, и привычная вражда родов Монтекки и Капулетти.
А ведь на дворе Возрождение, с его буйством жизни, с торжеством любви, с верой в то, что благородство чувств сильнее пошлости.

Верона погружена во мрак, и луч света появится только тогда, когда на сцене творят любовь Ромео и Джульетта.
Два человека, которые хотят понять себя и друг друга.
Может, режиссер-постановщик спектакля В.Гранов хотел поведать аудитории притчу о том, как необходимо людям в нашем озлобленном мире понимания?
Не знаю. Пока не знаю.
Спектаклю еще предстоит это подтвердить.
Пока заметно одно: Джульетта (Е.Грецова) и Ромео (Г.Южаков) рассказывают о людях, стремящихся прорвать рубежи вражды и непонимания.
Джульетта-Грецова – доверчивость, трепетность, чистота, готовность открывать иные миры существования.
И – разумеется – жажда любви.

Случилось неожиданное, но ожидаемое – любовь.
Чувство освобождающее от запретов, преград, канонов, традиций.
Попробуйте, скажем, представить себе «Гамлета» без эпизодов с могильщиками, рассуждающими о судьбе человеческой над раскопанным черепом королевского шута Йорика.
В «Ромео и Джульетте» так же важен ансамбль, как и заглавные персонажи пьесы.
Пока выступают в групповом портрете веронцев только отдельные лица – Капулетти (Ю. Овчинников), Кормилица (М. Малишевская), Тибальт (А. Тимофеев), Лоренцо (А. Тарасенко).
Все остальные – только фон, только функция.

Капулетти в исполнении Юрия Овчинникова – этакий предшественник грибоедовского Фамусова («Что за комиссия, создатель, быть взрослой дочери отцом!»), усталый человек, которому надоела и вечная вражда с Монтекки, и опостылевшая жена; и судьбу подрастающей Джульетты как-то хочется «организовать». Юрий Овчинников – мастер достоверности сценических переживаний. Его Капулетти - простяге жить бы спокойно и размеренно, а тут такая круговерть развернулась!

Сложная доля досталась Марии Малишевской, играющей Кормилицу. Кормилица Джульетты – по определению – женщина другого поколения. А исполнительница роли Мария Малишевская – почти сверстница Екатерины Грецовой. Пожалуй, тут единственный выход – играть не возраст (что почему-то старательно делает актриса), а опытность наставницы.
Кормилица у Шекспира для Джульетты все – и точка опоры, и нянька, и воспитательница.
И – кладезь житейской мудрости.
А житейская мудрость зависит не только от возраста, но и от склада души.
Тут есть что играть молодой актрисе.

Формальным выглядел на первом представлении и Александр Тарасенко – Лоренцо.
Играть в спектакле чисто фабульную роль недорогого стоит.
Лоренцо – духовник Ромео. Он – философ, он – мудрец. Он знает о жизни нечто такое, что неведомо окружающим, и пытается передать Джульетте и Ромео это свое знание, а не только способ употребления волшебного снадобья.
Тут очень важна интонация размышления, интонация неспешного диалога с юными нетерпеливцами, да и с остальными гражданами Вероны – тоже.
Кому нужна эта гора трупов?
Надо уметь понимать друг друга.
В любви человек свободен.
Актриса эту жажду переживаний играет с грациозной естественностью.
У нее есть свое пространство свободы – балкон.
Здесь она полноправная хозяйка жизни. Здесь вершится ее судьба.
Юная Джульетта в исполнении Е. Грецовой вовсе не безрассудна – печальная встреча с Ромео рождает в ней прекрасное ощущение полноты и прекрасности жизни. Возможно ли от этого отказаться?
В девочке просыпается достоинство. И это пробуждение точно и тонко сыграно в эпизодах с родителями, Парисом, Кормилицей.
И, конечно, - в бесконечных свиданиях с Ромео.
В отношениях с Ромео Джульетта-Грецова разнообразна – озорная, лукавая девчонка, открывшая в себе первое чувство; девушка, это чувство проверяющая и ждущая предложения; молодая женщина, жаждущая счастья и уверения в том, что это счастье возможно.
Екатерина Грецова - Джульетта – замечательное открытие театра.

По первому впечатлению мне трудно столь же безоговорочно принять игру Григория Южакова.
Добросердечный парень с открытым взглядом выглядит необычно простоватым. Этаким мальчишкой с соседской улицы.
И пока не очень понятно, что привлекло Джульетту к этому крепышу?
Умение ловко забираться на заветный балкон?
Напористость признаний в любви?
Любовь – всегда таинство, не требующее объяснений.
Но почему два человека, случайно встретившиеся на балу, так отчаянно полюбили друг друга?
И если мысль о важности понимания людьми друг друга действительно лежит в основе представления, придуманного театром, то Южакову-Ромео еще предстоит рассказать историю зарождения и утверждения этого понимания.
Осторожно замечу – а может, все дело в том, что еще не сложился дуэт Ромео и Джульетты и Грецова и Южаков пока что каждый самостоятельно ведут свои партии?

В конце концов, я видел только первое представление и мои замечания здесь – всего лишь первые впечатления?
Побуждает к размышлениям о ресурсах спектакля и еще одно обстоятельство.
Заглавные персонажи пьесы естественно привлекают к себе внимание. Но суть шекспировской драматургии в том, что в ней нет четкого деления на авансцену и задник – в мире Шекспира все важны, равны и необходимы. Спектакль «Ромео и Джульетта» в ТЮЗе вершится рукопожатием враждующих кланов.
Под зорким приглядом Эскала, князя Веронского.
Примирение?
Я не знаю…
Я действительно не знаю, что будет с миром после очередной Вероны.



Екатерина Данилова

Спектакля нет печальнее на свете…

Это – о «Ромео и Джульетте». О том, что поставили в театре юного зрителя. Можно было дать и более лаконичный заголовок, ограничившись первыми двумя словами. Потому что, увы, нет тех компонентов, из которых состоит полноценный спектакль. При всем уважении к тому титаническому труду, который был вложен театром в создание этого действа, мы имеем то, что имеем. Легче перечислить то, что в спектакле «Ромео и Джульетте» есть, чем то, чего там явно не хватает.

Есть: бессмертное творение Шекспира, обаяние и энергия молодости исполнителей, пара-тройка удачных находок.

Отсутствуют: режиссерская концепция, верная интонация, атмосфера, полноценное взаимодействие актеров, до конца выстроенные роли, единство стиля и школы, хорошая сценическая речь, профессионально выставленный свет.

Первое, о чем мне хотелось сразу же после премьеры спросить постановщика Владимира Гранова, – о чем этот спектакль? Что хотел сказать нам режиссер? Что молодость прекрасна, а вражда губительна? Что существует не только конфликт кланов, но и конфликт поколений? Это мы знали и без него. Он же не предложил ни идейного наполнения, ни оригинального постановочного решения. Видимо, решил, что Шекспир все расскажет за него. Пьеса-то самоигральная, только не мешай. Нелепое заблуждение, чреватое творческим фиаско.

В результате каждый актер на сцене играет в свой театр. Как понимает и как может. Монументальный, статуарный Александр Новиков в роли Монтекки и подвижный, как ртуть, экзальтированный Григорий Южаков (Ромео) явно из разных спектаклей. Актерски беспомощная Мария Малишевская (Кормилица) рядом с опытнейшим Юрием Овчинниковым (Капулетти) – это, скажу я вам, спектакль в спектакле. Поскольку режиссер полностью растворился в актерах, остановить их, когда они заигрываются, некому. Малишевская, при том, что ее ну о-очень много на сцене, откровенно недотягивает, а Овчинников явно пережимает. Представьте их рядом, особенно в сцене, когда они убиваются об «умершей» Джульетте, – и больше даже ничего не надо говорить. Фальшь пронзительнейшая!

Некому усмирить и Дмитрия Карташова, который изображает Меркуцио разнузданным пьяным хулиганом, а не остроумным философом эпохи Возрождения. На мой взгляд, актер откровенно разрушает и спектакль, и работу коллег, и репутацию театра. Не знаю только, насколько осознанно он это делает.

Неплох Тибальт в исполнении Антона Тимофеева, но режиссер старательно поворачивает его к нам лишь одной, темной стороной, как будто он - только бездушная машина для кровной мести.

Поскольку внутреннего наполнения, развития характеров актерам недостает, они (надо полагать, по воле режиссера) пытаются компенсировать этот «маленький недостаток» суетливостью, обилием откровенно лишних телодвижений. Ромео карабкается на балкон Джульетты словно обезьяна, делает это долго, упорно и не очень эстетично. Страдает текст, страдает смысл. Кстати, во время спектакля я не раз ловила себя на крамольной мысли, что автор чересчур многословен. Даже вслушивалась, а может это местами и не Шекспир? Да нет, вроде бы он, но как на себя не похож! Проговаривается скороговоркой в однообразной псевдошекспировской манере. Особенно не повезло Екатерине Грецовой (Джульетта), которую постановщик наделил интонацией плачущего ребенка. Актриса, безусловно, сделала большой шаг вперед по сравнению со своими предыдущими работами в театре. Ей бы еще режиссера!

Не по хорошему суетлив (чуть ли не растерян) на сцене маститый Александр Тарасенко (Брат Лоренцо). Видно, что актеру не на что опереться ни в роли, ни в спектакле. Трудно играть, когда нарушаются элементарные законы существования на сцене. Ни посыла партнеру, ни ответного импульса. И поэтому зачастую возникает чувство, что актеры на сцене друг другу мешают.

«Ромео и Джульетта» в ТЮЗе – действо мрачное, какое-то совсем не «веронское». Выгородка, поначалу кажущаяся органичной, хоть и скромной, к концу спектакля начинает раздражать своей унылой неизменяемостью (художник- постановщик Виктор Хованцев). Такая вот она принципиально нетрансформируемая. Тут вам и площадь, и церковь, и Верона, и Мантуя. Вдобавок и неба в спектакле нет, как будто все происходит в бункере. Поэтому прием, когда в финале две светящиеся точки поднимаются куда-то вверх, к колосникам, воспринимается не как отлет душ, а как вопиющая театральная пошлость.
Есть в «Ромео и Джульетте» пара хорошо поставленных фехтовальных сцен (Владимир Гранов преподавал сценическое движение), но танец Ромео и Джульетты вызывает острое чувство дежа вю. Да и внутренний зажим актеров не прибавляет этому хореографическому номеру эстетической убедительности и органичности.

О музыкальном решении спектакля хочется сказать особо. Словно позаимствованная из кинофильмов 50-х годов, музыка, звучащая в спектакле, легко узнаваема, отягощена грузом ассоциаций и контекстных аллюзий. Звучит она громко, часто живет самостоятельной жизнью, либо подчеркнуто иллюстративна. Давно известен режиссерский прием: не можешь убедительно решить сцену, прячься за музыку. Спрятаться не удалось.

Наличие пьес Шекспира в репертуаре любого театра без сомнения украшает его афишу, позволяет составить определенное мнение о его творческом самочувствии и его творческих амбициях. Но в тоже время это накладывает на театр определенные обязательства. Появление “Ромео и Джульетты” на сцене ТЮЗа со всей определенностью говорит о том, что театр пробует взять новую творческую высоту. Пока не получилось. Но теперь главное - не останавливаться, а продолжать работать над спектаклем, чтобы проба пера обернулась подлинным событием в театральной жизни Воронежа.
Верю: они смогут.



Людмила Романова

«Ромео и Джульетта» - удача театра

Свершилось! На сцене Воронежского ТЮЗа впервые за 45 лет его существования поставлена трагедия Шекспира «Ромео и Джульетта», хотя, по идее, она должна быть в репертуаре театра для молодых постоянно. Кто, как не молодые могут оценить самоотверженность любви двух юных существ, которые на протяжении четырех столетий служат примером верности и стойкости? И как важно вспомнить об этом сейчас, в эпоху всеобщего распада всех человеческих ценностей, поголовного цинизма и безверия. Очень любопытно, как воспримет спектакль молодежь.

Мне постановка В. Гранова показалась по-хорошему наивной. Убрано все, что может вызвать двусмысленное толкование. Персонажи потеряли многогранность, в каждом доминирует какая-то одна черта (это вообще тенденция современного театра – спрямлять). Но зато никто не мешает выявлению основной мысли – отчаянной любви двух, по сути, подростков – любви, которая оказалась сильнее страха смерти. И оба исполнителя – Ромео (Г. Южаков) и Джульетта (Е. Грецова) это и играют. Южаков не боится быть смешным, срываясь с балкона и потирая ушибленные места (все равно доброта и нежность в его Ромео доминируют), Грецова подчеркивает решительность и твердость характера своей героини (мало кто из девушек решился бы принять питье, которое погрузило бы тебя в летаргический сон, и ты три дня пролежала бы среди мертвецов). Конечно, можно упрекнуть актеров в нечеткости дикции и неважном чтении стихов, но поэзию любви они до зрителя доносят. Я бы только убрала пластический этюд в сцене первой брачной ночи. Он как-то выпадает из стиля спектакля и, собственно, ничего не добавляет к нашему впечатлению о героях.

Действие спектакля развивается стремительно, нарастание трагедийной ситуации ничто не может остановить. Почти нет отвлекающих моментов, разве что эпизод Меркуцио и Бенволио с Кормилицей, но и он не кажется лишним, уж очень колоритен. Чуть-чуть приоткрываются другие грани характеров, но нет – действия не остановить. Но одна потеря кажется мне существенной: брат Лоренцо ведь высылает из Мантуи гонца, чтобы предупредить Ромео о мнимой смерти возлюбленной, но гонец опаздывает. Даже этот важный событийно эпизод показался режиссеру тормозящим, и он убрал его или решил, что и так будет понятно, что слуга Ромео прибыл раньше.
Спектакль выстроен внятно, все разговоры переведены в действие, актерам поставлены ясные точные задачи, которые они достаточно четко выполняют. Некоторые пытаются расширить границы поставленных задач, и тогда уже получается образ, а не функция. Сказанное относится, прежде всего, к Капулетти (заслуженный артист РФ Юрий Овчинников) и к Кормилице (М. Малишевская). Они же наиболее ясно доносят шекспировский текст. Одно удовольствие смотреть на Кормилицу – пышногрудую, склонную к плотским утехам – такой возрожденческий образ – но не лишенную цинизма и лицемерия. Для недавней выпускницы ВГАИ Малишевской – это большая удача.

Капулетти Ю. Овчинникова вспыльчив, раздражителен, но отходчив. Артист передает и любовь к дочери, и беспокойство по поводу ее замужества, и почтение к высокородному жениху Парису, и готовность покончить со старинной враждой (сцена с Тибальтом, когда он заступается за Ромео), и неподдельное горе, когда он видит мертвую, как он полагает, дочь.
Я думаю, шансы на создание образов даже в рамках строгого режиссерского замысла есть и у других актеров этого спектакля, например, у В. Кривошеева (Парис) или А. Тимофеева (Тибальт), и спектакль будет расти именно в этом направлении. Ведь показала же актриса Гребенщикова в скромной роли служанки в доме Капулетти, как это можно сделать.
Сценографии заслуженного работника культуры РФ В. Хованцева хотя и не хватает образности, но она удобна, функциональна и не мешает артистам. Представление об эпохе создает, а большего режиссер, видимо, не требовал.
Оцениваю спектакль как удачу ТЮЗа и очень хочу, чтобы он понравился молодежи.

Интервью с режиссером-постановщиком спектакля Владимиром Грановым здесь .