Культура ВРН

Будет ли Камерный театр и выставки "концептуального искусства" наполнять " истинным светом" эти сайдинговые сарайчики ? Я не увидел в представленных на фото интерьерах "очагов" что-то хотя бы приблизительно похожее по набору использованных эксклюзивных, и внешнему лоску и хромированному блеску отделочных материалов в Мариотт-отеле ? Фантазия кончилась или эксклюзивные, интерьерные фотошоперы по наполнению бычковских аппартаметов итальянской, брендовой мебелью до села не доехали. Скажите, пожалуйста, по каким признакам и символам можно понять что это русское село ? По той архитектурной серости и невыразительности "культурных построек" остаётся констатировать, что традиционалисткая специфика "почвенности", "географии" движеться в сторону мутации культуры - именно она лежит в фундаменте процесса глобализации. Очевидно, что вместо обогащения традиционных культур культурами других стран и народов, вместо расширения культурного диапазона, мы имеем дело с чем-то как раз обратным. Окружающий нас культурный ландшафт не только не увеличивает своего разнообразия, но почему-то стремится ко все большему однообразию, причем однообразию опять-таки не нашему, а чужому, привезенному из далеких стран. Что характерно, это явление замечаем не только мы, но и люди других народов, и для них в большинстве то новое, что приходит на смену их традиционным культурам - так же чуждо, как и нам. В силу духовно-материального двуединства человеческой природы, человек потребляет как материальные, так и духовные плоды. Для удовлетворения материальных потребностей он создает и потребляет пищу, одежду, жилища, создает технику, материалы, здания, дороги и т. п. Для удовлетворения духовных потребностей он создает духовные ценности, нравственные и эстетические идеалы, политические, идеологические, религиозные идеалы, науку и искусство. Часто оба канала сливаются в одном и том же артефакте, например, здание может служить утилитарным задачам, и быть вместе с тем произведением искусства. Деятельность человека распространяется по всем каналам как материальной, так и духовной культуры. Человека можно рассматривать как исходный системообразующий фактор в развитии культуры. Основа русской культуры - это Богоискательство, которое у наших предков происходило в каждый момент времени в каждой точке пространства. Каждый предмет, выходивший из-под рук мастера, непременно должен был иметь связь с Небом, чему служили особые символические орнаменты и особая форма самого предмета. Идеями Богоискательства пропитаны и традиционные агротехнологии, и традиционные русские жилища. Тем более - музыка и песни, через которые человек ощущал свою прямую связь с Всевышним. Они сопровождали его в былые времена на каждом шагу. Позднее уже авторская культура XIX века обработала этот сотворенный людьми прошлого материал, довела его до уровня высокого искусства. В таком виде на сегодняшний день мы и получили наследие предков. Однако, вместо того, чтоб его сохранять и приумножать по мере своих сил, мы о нем забываем. Иные смысл приходят к нам извне и настойчиво внедряются в наше сознание. Так мы и пришли к вопросу глобализации. Как же глобализация угрожает традиционным культурам? Ведь не могут же ценности исламской, или скажем - индуистской культур уничтожать ценности, к примеру, православной культуры! Однако, тем не менее, она именно угрожает всем традиционным культурам народов Земли. Ведь под лозунгом взаимопроникновения культур и традиций фактически происходит наступление одной-единственной - западной культурной модели. Такая односторонность глобализации вполне закономерна, ведь внутри именно западной цивилизации выросли "материальные носители" этого процесса - системы телекоммуникаций и мировой рынок. Дело в том, что сегодня мы сталкиваемся не с западной культурой в ее чистом, изначальном виде, но с некоей мутацией этой культуры, которая, как и все исторические процессы происходила постепенно, но, в конечном счете, изменила лик западной цивилизации до неузнаваемости.
Началом этой катастрофы западного мира стала Реформация. Сосредоточившись по началу на, может быть, справедливой критике Папы Римского, постепенно Реформация создала принципиально иное мировоззрение, по сути порвавшее с христианским прошлым. Наиболее радикальное протестантское течение, кальвинизм, по сути, сняло с человека ответственность за его посмертную судьбу, вверив ее «предопределению», которое свершается еще до появления человека на свет. Изменить его человеку не дано, он может лишь "догадаться" о нем по своей земной жизни, в которой уже "проглядывает" потустороннее блаженство или погибель.
Новая, уже не католическая, но кальвинистская цивилизация, изменила ценностную систему западного человека, определив бедных и неудачников в отверженные, причем в эту категорию попали не только отдельные люди, но и целые народы, что идейно оправдало и рабовладение, и колониализм. Отныне исчезла благородная бедность, бывшая прежде одним из обетов рыцарских монашеских орденов (таких как тевтоны, госпитальеры, тамплиеры). Теперь она сделалась печатью проклятия.
Разумеется, не все народы Европы приняли новую веру, большинство ее как раз не приняло. Но в последующем процессе развития эти страны и народы оказались в положении не ведущих, но - ведомых, вплоть до сегодняшнего дня. К тому же в мире появилось новое государство, США, свободное от "груза" всей былой традиции, где кальвинистские идеи смогли реализоваться во всей своей полноте.
Усиленное "гадание" о своей судьбе при помощи накопления капитала привело, в конце концов, к развитию капитализма, которому сопутствовали многочисленные войны и научно-технические революции. В конце концов, накопление богатств привело к тому, что идея избранности перешла с отдельных индивидуумов на целые народы. А вместе с ней - и мысль об онтологической безнаказанности, которая позже и легла в основу либерализма. "Разрешено все, что не запрещено", "Свобода одного заканчивается там, где начинается свобода другого" - вот мысли, ставшие постулатами нового учения.
у денег как средства познания Божьей воли имеется принципиальное отличие от всех иных "Божьих знаков". Ведь воля Небес здесь заключается не в самом факте наличия денежных единиц, а в их количестве. Потому мировоззрение поздних кальвинистов изкачественного обратилось в количественное, и всякий земной предмет приобрел конечную стоимость. Для менталитета западного человека понятия "цена» и «ценность" в конце концов уравнялись, а все виды и направления деятельности свелись к одному - к торговле. В товар были обращены вещи, которые прежде никогда не могли быть восприняты в таком качестве - земля, человеческое тело и, наконец, сами деньги (ростовщичество, банковский бизнес). Была создана и соответствующая философская школа - т. н. прагматизм, основателем которой стал Чарльз Пирс.
Культура, в которой все ценности приравнены к цене, а все виды деятельности так или иначе подчинены торговле, может порождать искусство, соответствующее ей. Если прежде смысл искусства виделся в очищении души, возвышении человека, то теперь он стал приниматься лишь в контексте продажи "конечного продукта", то есть - произведений искусства.
В 1970-е годы, ощущая собственный культурный вакуум, коммунистическая система совершала его заполнить, путем подражания Западу и создания своей, "советской" масс-культуры. Оттуда происходят многочисленные мюзиклы, появление эстрады. Но всякое подражание закономерно уступает оригиналу, и при этом не содержит в себе ничего иного, по отношению к нему. Так что появление эстрады, многочисленных вокально-инструментальных ансамблей и мюзиклов уже говорило о близости культурного поражения советского строя.
Советская идеология практически ничего не могла противопоставить наплыву западных, количественных ценностей - русская традиционная культура была уже сильно ослаблена, а собственной, "красной" культуры марксизму создать не удалось. Попытки играть с противником на его поле, и оспаривать количественные вызовы количественными же ответами успеха иметь не могли, здесь сказывалось худшее географическое положение Советского Союза, и, как следствие - меньшая насыщенность производства капиталом.
Наконец, само пространство, на котором шла борьба двух систем, полностью контролировалось либеральным лагерем, ибо было им и сформировано. Ведь и мировой рынок и системы телекоммуникации - это плоды именно западной цивилизации. Через них заокеанский противник мог проникнуть в каждый советский дом, в каждую семью (хоть и не было в те времена доступного Интернета, но были т. н. радиоголоса, попадались товары иностранного производства). Как говорят военные, война на поле противника - это уже половина поражения. Западная культура проникает в сознание людей мира не через поучения и убеждения (как любая национальная) а путем соблазнов, ведь каждый ее артефакт, по большому счету, является товаром, который продавец стремится продать с наибольшей отдачей для себя и потому сделает все возможное для успеха своей торговли. Пространство любой иной культуры, с позиции современного Запада - просто закрытый рынок, делающей прибыль ниже максимальной, и потому требующий своего открытия всеми возможными способами.
Если обратиться к идее культурного обмена, которой так любят прикрываться идеологи "по перепродаще европейского арта", то, естественно, за счет информационных технологий он сделался гораздо более возможным, чем прежде, когда такие технологии отсутствовали. Но беда в том, что предметов, которыми могут обмениваться между собой культуры, с каждым днем делается все меньше и меньше. Например, знаменитые небоскребы Нью-Йорка, небоскребы Шанхая и небоскребы Бомбея практически не имеют между собой отличий и содержат в себе одну и ту же «ценность» - высокую цену земли в центрах крупных городов. Потому разговоры о мультикультурном диалоге, связанном с глобализацией, на сегодняшний день являются, по большому счету, бессмыслицей.
Но, как сказал Иоганн Вольфганг Гете: "Ничего не потеряно до тех пор, пока не потеряно все". В настоящее время сопротивлятьсянаступающей глобализации, реализуемой на культурном уровне масс-культурой не способны государства (государства, заботящиеся об интересах своих народов ныне можно пересчитать по пальцам). Кое-где глобализации сопротивляется сама природа, но это сопротивление ограничено, и не может остановить этот процесс. Масс-культура ищет выход в том, чтобы демонстративно отказаться от своего объекта и замкнуться на себе самой, пример чему - распространенные во всем мире комедийные сериалы со смехом за кадром.
Россия только в начале пути по сопротивлению глобализации. Ранее русские, немцы, французы, румыны, греки и т. д. лишь вздыхали о происходящей потери ценностей и катастрофическом разрушении традиционных культур. Складывается впечатление, что ныне Россия (как прежде - Франция и Германия) находиться в поисках своего идейный потенциала, чему всеми способама припятствует либерально-атлантиский Запад . Все разговоры об идее и традиционной культуре ныне тонут в трясине обывательского конформизма и пассивного принятия того, что идет сверху, т. е. глобализации.
Создается такое впечатление, что по русскому народу и русской культуре глобализация ударила больнее, чем по другим народам и их культурам. Можно говорить о фактическом демонтаже русского народа с полным разрушением его ценностной системы, связей между людьми и связей с другими народами. Вероятно, это связано с особенным свойством русских людей, пока еще не очень изученным и описанным - умением вживаться в роль представителей других народов и играть ее, доводя их характерные черты до гротеска. Сейчас, вжившись в человека либерального Запада, русские люди самозабвенно исполняют эту роль, позабыв обо всех преградах, отбросив ограничения, налагаемые всеми культурами, в первую очередь - своей собственной. Самое ужасное, когда такая "игра" позитивно оценивается государственной властью и позволяет получить в обществе определенный престиж. Так происходило в России в эпоху Петра Первого, в 20-е годы XX века, но самый большой размах подобное явление приняло сейчас.
Гибель (и, одновременно - спасение) современного мира лежит в его предельном развитии, в победе, которая одновременно будет и крахом. Когда наступление глобализации и масс-культуры достигает своего апогея, человек волей-неволей начинает ощущать ее ущербность. Таким образом, последней преградой, оставшейся на пути ее насаждения - это сам человек, который ныне является для масс-культуры лишь "массовым потребителем".
Процесс глобализации эффективно выживает только когда совершает наступательное движение (один мыслитель назвал это "принципом велосипеда"). Всякая остановка означает для него глубокий внутренний кризис. Как не парадоксально, но мировая победа, по всей видимости, будет означать для глобализации одновременно и мировое поражение. На примере либеральной мировой экономики, практически лишенной возможности завоевывать новые рынки, с таким кризисом мы уже столкнулись. Он до сих пор не преодолен, ибо его преодоление в рамках существующей парадигмы, по-видимому, вообще невозможно.
На очереди кризис и масс-культуры. Хотя бы потому, что система ценностей, в которой ценность тождественна цене, неприемлема для большинства народов мира, в основном - не богатых, имеющих в своих традициях скорее трудовую этику, чем торговую. Элементы западной правовой системы, изначально рассчитанные на отношения независимых торговцев, не могут быть применены к отношениям трудовых общин.
Однообразие культурного ландшафта, возникающее в результате "работы" глобализации, ведет к появлению у человека закономерного "голода" на образы. Это явление было изучено новой наукой - видеоэкологией у обитателей "спальный районов" крупных городов, где здания и улицы отличаются высокой степенью стандартизации и лишены архитектурных доминант. Результат - возникновение раздражения и болезненного неприятия окружающего культурного (в указанном выше частном случае - архитектурного) ландшафта. Такое же отторжение постепенно будут вызывать и другие явления масс-культуры.
Основные черты масс-культуры - стандартность, развлекательность, примитивность, упрощенность. Западное искусство, быть может, еще способно развеселить в радости (хотя и это все более проблематично), но уж никак не способно утешить в горе, которое тоже является неотъемлемой частью человеческой жизни, и "отменить" которую никакая глобализация не в силах. Оно принципиально игнорирует значительную часть духовного мира человека, которая, тем не менее, все равно продолжает жить и выдвигает свои требования к внешнему миру.
Масс-культура отрицает естественные этапы человеческой жизни, ее объект имеет один и тот же стандартный молодой возраст и живет в «вечном настоящем». Таким образом, огромное количество людей опять-таки оказывается "за бортом" этой культуры.