Культура ВРН

- Женя, за последние несколько лет у тебя в театре появились две, на мой взгляд, очень интересные работы в спектаклях «Перед заходом солнца» и «Еще раз про любовь»…

- Эти две роли – настоящие подарки судьбы. На некоторое время я уходила из театра. А когда вернулась – у меня не было ни одного спектакля. И так случилось, что как раз в тот период появилось предложение ставить «Перед заходом солнца». Мне предлагалась непростая роль. Признаюсь, думала, что эта постановка задержится в репертуаре ненадолго. Поскольку сама пьеса Гауптмана – далеко не тюзовский материал. Но сейчас, после перерыва, он опять вернулся в афишу. Для меня работа над этим произведением была важным, ни с чем не сравнимым опытом. Когда рядом с тобой такие артисты – особенно Александр Георгиевич Тарасенко – тут уже нельзя было спасовать. Что касается нашего недавнего пластического спектакля «Еще раз про любовь» - это совершенно иной жанр. Ничего подобного до того в ТЮЗе не было. Возникало много вопросов: как существовать в таком материале, как воспримет эксперимент публика? Относительно себя могу сказать, что репетиции стали для меня важной работой над собой.

- Расскажи, как режиссеру Владимиру Гранову удалось из драматических актеров сделать фактически профессиональных танцовщиков?


- Первой реакцией на постановку пластического спектакля, был всеобщий испуг. Пошли даже разговоры: «А вдруг меня возьмут?.. Наверное, придется отказываться». Ведь подобными вещами каждый из нас последний раз занимался в лучшем случае на первом-втором курсе академии искусств. Кстати, и на моем курсе некоторое время пластические занятия с нами вел Владимир Витальевич. Но сколько лет назад это было! Наша физическая подготовка оставляла желать лучшего. Однако как только приступили к работе, поняли замысел режиссера, увидели четкий рисунок спектакля – все вопросы ушли сами собой. Гранов удивительный человек. Он сумел все просто объяснить и показать. Создал такой коллектив в этой постановке, где один за всех и все за одного. Рядом с ним сразу исчез страх. Поначалу боялись, сможем ли перестроиться психологически на такую работу. Во время репетиций артисты получали травмы. А сейчас всем участникам доставляет удовольствие каждый раз выходить на сцену. Хотя за 20 репетиций восстановить свою физическую форму было тяжело. Со стороны может показаться, что встать на руки, сделать кувырок через голову не так уж и сложно. Но вы попробуйте сами!

- По тому, как публика принимает спектакль, какую энергетику посылает из зала артистам, можно судить об успехе постановки.

- Безусловно! Когда происходит обмен, словно в сообщающихся сосудах, тогда и работа в радость. Некоторые наш спектакль критиковали. Однако я считаю, что он должен существовать. Потому как не раз доводилось видеть и слышать зрителей, которые делятся своими впечатлениями от увиденного. Они признаются, что получают удовольствие, отдыхают душой, отключаются на полтора часа от повседневных забот и получают удовольствие. Вот она – самая высокая оценка нашей работы.

- Тебе нравится экспериментировать в театре?

- Очень. Я люблю свою профессию, стараюсь открывать в ней что-то новое для себя. Хочется и дальше осваивать неожиданные повороты актерской работы. Все потому, что по жизни я до сих пор остаюсь ученицей. Для меня важен процесс познания.


- При работе над гауптмановской пьесой приходилось себя преодолевать?

- Я не сразу сдружилась со своей Инкен. Для меня этот спектакль психологически сложный. Все события, происходящие на сцене с моей героиней, пропускаю через себя. После окончания спектакля мне нужно хотя бы час побыть одной, чтобы абстрагироваться от роли, перестроиться на окружающую меня реальность. Я очень рада, что постановка вновь возродилась именно сейчас. У меня за это время произошла определенная переоценка ценностей, все заново перечиталось в процессе репетиций по восстановлению спектакля. Многое изменилось: мое отношение к Инкен, ко всему, происходящему на сцене, к самой постановке. Произошло нечто, сделавшее для меня более понятными и доступными все перипетии и коллизии самого произведения. Сейчас я с большим интересом играю в этом спектакле. И очень люблю свою героиню.

- У тебя есть что-то общее с ней?

- Принципиальность. Я, конечно, не такая воздушно любящая. Но, часто оценивая жизненные ситуации, которые возникают сплошь и рядом, понимаю: во многих из них повела бы себя так же, как Инкен. Я бы не переступила через себя, сделала все возможное, дабы спасти любимого человека, стать для него опорой в жизни.

- Такое понятие как любовь (во всех его проявлениях) в твоей жизни играет значительную роль?

- Да. Порой мне даже стыдно признаться, что я – счастливый человек. Потому что очень люблю своего сына, семью, друзей, профессию. Люблю просыпаться каждое утро и радоваться новому дню. Моя жизнь переполнена этим чувством. У меня слово «любовь» постоянно присутствует в повседневном бытовании. Любовь – основа всего. Считаю, что так должно быть в жизни каждого человека.

- Помнишь тот момент, когда осознала: «Буду только актрисой!»?

- Все произошло буквально за три месяца до выпускного вечера в школе. Именно тогда я мысленно произнесла себе эту фразу. Было много сомнений по поводу дальнейшего жизненного пути. Я родилась в семье, где очень любили театр, и с раннего детства меня начали туда водить. Выросла на спектаклях с участием Мануковской, Кравцовой, Кочергова, Абдулаева… Царствие им небесное! Но в семье, основу которой составляли юристы, даже мысли не допускалось ни о какой другой профессии. Мне все говорили, будто я прирожденный адвокат. У меня же по этому поводу было депрессивное состояние. Я понимала: это не мое. Будучи прилежной ученицей, я, тем не менее, постоянно прогуливала занятия на подготовительных курсах при юрфаке. Настолько неинтересно мне было. А в школе русский язык и литературу у меня преподавала замечательная учительница Наталья Георгиевна Колбасова. Она проводила с нами интересные уроки. Допустим, сочинения мы писали не на тему «Образ Наташи Ростовой», а, например, давалась для раздумий следующая фраза: «Я ощущаю себя…». И однажды в таком сочинении я поделилась своими мыслями насчет того, что ощущаю себя не на своем месте, что боюсь будущего, которое меня ожидает, и озвучила свою мечту. Эта женщина сыграла большую роль в моей жизни. После прочтения сочинения она долго со мной разговаривала, поскольку прониклась моим стремлением. В семье тогда все было иначе. Мама вообще не воспринимала моих мыслей о театре. Однажды даже сказала: «Моя дочь актрисулька?! Никогда!» Но я все-таки настояла на том, что это моя будущая жизнь. У меня есть право попробовать реализовать свою мечту. Ведь никогда не поздно уйти и радикально поменять судьбу.

- Значит, пришлось преодолевать немало преград?

- Конечно! Подобное приходится делать постоянно. Я не люблю никому ничего доказывать (кроме самой себя). Однако по отношению к актерской профессии, которую считала своим призванием, пришлось это делать первые два года учебы в академии. Только на втором курсе мама пришла посмотреть нашу самостоятельную работу. Расплакалась и сказала: «Дочка, ты меня многому учишь. Спасибо, что настояла и распоряжаешься своей жизнью так, как считаешь нужным».

- Театральный олимп в лице академии искусств покорился сразу?

- Поступила с первой попытки. Но поначалу не понимала, куда попала и зачем. Возникало много различных вопросов. Хотя мне было интересно во всем разобраться. Наш мастер Ирина Борисовна Сисикина тоже сомневалась в моих способностях. Это было заметно даже по выражению ее лица при личном общении. Наиболее тяжелым моментом был экзамен на первом курсе, который длился три часа. Я появлялась на сцене лишь на полторы минуты. Тогда подумала: «Наверное, надо было послушать маму». Однако внутренний голос мне твердил: «Подожди, еще рано делать выводы». Так и случилось. Со второго курса у меня началась счастливая студенческая жизнь: интересные роли, самостоятельные работы, дипломные спектакли. Я стала понимать, что такое театр, актерская профессия.

- Академию, наверное, окончила с красным дипломом?

- Да.

- А школу с золотой медалью?

- Нет, с серебряной. Чуть-чуть не дотянула.

- После выпуска из академии находилась на перепутье: какой театр выбрать?

- Это грустный момент в моей жизни. Была уверена, что куда-нибудь обязательно попаду. Мне хотелось оказаться в нашей Драме. Еще ездила с однокурсниками в Самару. Худрук местного театра нас приветливо принял, долго разговаривал, но потом сказал: «Ребята, мне хочется вам помочь. Но у меня есть свой четвертый курс». После он связался с Омском, поговорил с местным режиссером. Затем мы долго созванивались, ожидали дня, когда туда поедем и нас, может быть, возьмут в труппу. Надежда была, но потом она исчезла. В итоге оказалось, что больше половины моего курса устроились работать в театры, а я была исключением, оказавшись не у дел. Пять месяцев после академии жила без театра. Работала на радио, занималась со студентами. Думала, моя артистическая жизнь завершилась, так и не начавшись. Как вдруг раздался самый важный в моей жизни телефонный звонок. Человек, с немолодым голосом (сразу поняла, что это не розыгрыш), сказал: «Вас беспокоит из ТЮЗа Виктор Васильевич Копосов. Вы не могли бы сейчас к нам подъехать?». Я говорю: «Конечно!». Уже через 20 минут после звонка я была в театре. С той поры я здесь. Чему несказанно рада.

- Что же так долго ждала своего часа? Я бы на твоем месте поехал в Москву попытать счастье, как делают многие выпускники. Или ты по натуре домосед?

- Нет. К определенному месту я не привязана. Только к людям, которые меня окружают. В то время по ряду личных обстоятельств мыслей о Москве не могло быть. ТЮЗ возник как нельзя кстати. Я пришла сразу на конкретную работу. Дело в том, что многие при поступлении в труппу долго сидят без ролей. В столице еще хуже. Там люди просто числятся в театрах, ни разу при этом не выходя на сцену. А в ТЮЗе я сразу начала играть. Поэтому ни о чем не жалею.

- В ТЮЗе (не беру ваши дипломные спектакли, которые все видел) мне тебя совершенно по-иному открыл режиссер Адгур Кове в спектакле «Убийство Гонзаго»…

- Адгур Михайлович сыграл большую роль в моей жизни. Именно он, увидев когда-то в дипломном спектакле, вспомнил обо мне и пригласил вначале как разовую актрису на роль моего (многие так считают) амплуа – положительной героини. До сих пор играю таковых. Мне же всегда хотелось раскрыть себя с иной стороны.

- Стервочкой побыть?

- А как же! Поэтому когда Кове предложил мне совсем иной образ, я была счастлива. Но режиссеру пришлось со мной много работать и бороться в процессе репетиций «Убийства Гонзаго». Он мне говорил: «Как меня в тебе бесит эта Нина Заречная! Убери ее в себе!». В «Гонзаго» я играла Амалию, которую потом отметили и критики. «Ты должна отвратительно пахнуть, а от тебя исходит совершенно иной, приятный запах», - постоянно ругался Адгур Михайлович. В итоге ему удалось меня переломить и заставить взглянуть на героиню с иного ракурса. Следом за Амалией Кове дал мне роль, которая сегодня является для меня самой любимой. Речь идет о спектакле «Сиротливый Запад». Роль там была небольшая, но значимая. Подобных репетиций, что были тогда у нас с Кове, в моей жизни больше не случалось. Мы стали понимать друг друга с полуслова.

- Обидно, что эти спектакли просуществовали так недолго?

- Конечно. Особенно «Сиротливый Запад». Вначале я прочитала эту пьесу и испугалась. Даже была мысль: «Я не хочу в этом участвовать». Не люблю подобные произведения, где «черная» драматургия, натурализм и язык, режущий слух. Но в итоге спектакль получился необычный и интересный. Жаль, что зрители его практически не видели, поскольку мы сыграли его всего три или четыре раза. Здесь опять же был не тюзовский формат.

- Понятно, что у театра есть своя специфика: львиную долю в репертуаре должны составлять спектакли для детей и школьников. При наличии таких серьезных ролей, что есть у тебя, сказки не мешают внутреннему настрою?

- За то время, что работаю в ТЮЗе, у меня было всего лишь три сказки.

- Неужели ты такая несказочная героиня?

- Выходит, что так. Но дети – самый благодарный зритель. Они, попадая в иной мир, восторженно следят за происходящим на сцене. В отличие, кстати, от взрослой публики. Если в зале находится хоть один человек, которому не нравится, это сразу чувствуется, настолько сильно негативная энергетика давит на актеров. Жаль, что у меня мало детских спектаклей. После них поднимается настроение, хочется жить дальше, такой заряд положительных эмоций получаешь!

- Помнишь первые ощущения от посещения театра в детстве?

- Сначала меня водили в кукольный. О тех походах в памяти впечатлений не осталось. Зато хорошо помню, как три дня подряд бабушка водила меня в Театр оперы и балета: на «Лебединое озеро», «Жизель», «Тысячу и одну ночь». Она почему-то решила, что перед тем, как открыть для меня Драму и ТЮЗ, после кукольного я должна познакомиться с балетами. Признаюсь, была потрясена увиденным! До сих пор помню каждое движение артистов. Я оказалась в волшебном мире. Что касается Кольцовского театра, то мы в ту пору покупали билеты на одни и те же места. Бывали на спектаклях часто. И мне казалось, что выходившие на поклон актеры, когда смотрели в зал и видели знакомые лица, подавали знаки внимания именно мне и моим родным. Тогда они казались мне людьми с другой планеты. Теперь со многими из тех актеров я общаюсь и дружу. Не могла представить, что мечты станут явью. Хотя вся моя школьная жизнь прошла на сцене.

- Так все-таки у вас был театральный кружок?

- Нет. Просто постоянно проводились то какие-то конкурсы (в их числе и чтецов, то представления с танцами народов мира, то выступления с определенной тематикой к каждому Дню Победы. После того как на уроках литературы изучали творчество какого-то писателя или поэта, обязательно готовили творческий открытый урок либо театральную постановку. Одной из первых ролей, которую я сыграла в школе, была Кабаниха в «Грозе» Островского.

- В нашем ТЮЗе немало интересных актрис разных возрастов. Между вами существует конкуренция?

- Нет. В театральном мире часто говорят о подобных вещах. Но я с этим не сталкивалась. Может, весь негатив проходит мимо. Я слежу за тем, какие люди меня окружают. Те, кто рядом со мной, с кем я дружу – всегда радуются успехам друг друга.

- Какими чертами характера должен обладать человек, чтобы стать твоим другом?

- Я люблю добрых и открытых людей. Не приемлю лукавства и лжи. Чувствую каждого человека на интуитивном уровне. Если человек в чем-то нуждается, а я могу ему помочь, ощущаю эту искреннюю необходимость, то мы тянемся друг к другу. Для меня чуждо такое понятие, как зависть. Ощущая какую-то червоточину внутри человека, сразу отмечаю, что его рядом не будет.

- Ты упомянула о том, что в театре определенное время был простой. Не было желания уйти?

- Из профессии – никогда. Из ТЮЗа – было. Но как раз в тот момент, когда собиралась кардинально изменить свою судьбу, появились новые роли в спектаклях «Перед заходом солнца», «Том Сойер», вводы в спектакли.

- В скольких постановках ты сейчас участвуешь?

- Надо посчитать… По-моему, в восьми.

- Испытываешь волнение перед выходом на сцену?

- Всегда! Мне непременно надо собраться, а без внутренних эмоций это сделать сложно.

- Такой подход не мешает настраиваться на работу?

- Лучше волноваться, чем выходить к зрителям с «холодным носом». Наоборот, волнение придает мне определенные силы, которые потом только прибавляют то количество энергетических зарядов, какие я должна отправить в зал.

- Однажды мы с тобой встретились в Москве. Ты поддерживаешь какие-то творческие связи со столицей?

- Бывает. Для себя, как актрисы, я открыла новый вид искусства – кинематограф. Периодически снимаюсь в фильмах и сериалах. Мне очень интересно познавать доселе не изведанное. К сожалению, не всегда получается совмещать театр и кино, как хотелось бы. Но если возможность выпадает, с удовольствием еду в Москву.

- С кем же в это время остается сын?

- У меня замечательные мама и бабушка. Они всегда готовы прийти на помощь. Я стараюсь не покидать дом на длительный период. Могу разлучиться с ребенком не больше чем на два-три дня. Дальше для меня начинается мука. Иногда беру Кирилла с собой. Ему 3,5 года. Он у меня уже путешественник и настоящий мужчина.

- В театр его водишь?

- А как же! Он даже умудрился в свои годы посмотреть первый акт тюзовской «Капитанской дочки». Хотел остаться на второй, но я и моя мама ему не разрешили. Театр - его стихия. Часто по субботам и воскресеньям он говорит: «Мама, я хочу сегодня в театр». Начинаю его просить: «Кирюша, ты уже многие спектакли видел по несколько раз. Давай останемся дома, отдохнем». Видимо, в меня пошел своим ранним стремлением приобщения к искусству Мельпомены.

- Чем любишь заниматься в свободное время?

- Я люблю уединение. Просто посидеть почитать книгу, посмотреть какой-то фильм. Порой мне нравится провести время с друзьями: покататься на велосипеде, зимой – на лыжах. Даже просто встретиться с ними, посмеяться, иногда – поплакать. Когда бываю в Москве, стараюсь сходить в театр.

- Что в последнее время удивило на столичных подмостках?

- Смотрела спектакль в постановке нашего земляка Антона Маликова «Моцарт и Сальери». Была удивлена тем, что в столице существуют постановки, близкие мне душевно. Я смотрела работу Антона не глазами профессиональной актрисы, а просто как зритель. Этот спектакль был для меня безупречен. Я ощутила, как все внутри меня переворачивается, когда смотрела маликовскую постановку. С одной стороны, после спектакля захотелось просто помолчать, все обдумать. А с другой, жаждала всем рассказать, что горжусь знакомством с режиссером, что он наш – воронежский. Спустя неделю присутствовала на «Зойкиной квартире» в МХТ в постановке Кирилла Серебренникова. Увидела красивую картинку, на которую приятно смотреть, слышать сопровождающий ее текст. Постановка хорошая, чем-то напоминающая мюзикл. Но в душе после ее просмотра остается холод. Рождается ощущение: наверное, не о том писал Булгаков.

- В Воронеже удается что-то посмотреть в других театрах?

- По возможности хожу. Понравился спектакль Камерного «Доходное место». До того слышала позитивные мнения коллег об этой постановке. Когда оказалась в театре сама, полностью согласилась со сторонними мнениями: получила неимоверное удовольствие.

- Как относишься к критике в свой адрес?

- Я принимаю здоровую, объективную критику. И даже коллегам и режиссерам могу сказать: «Критикуйте меня». Дело в том, что по натуре я такой самоед, что самой бывает тяжело. Иногда даже говорю себе: «Так, стоп! Надо себя похвалить, иначе с ума сойдешь». Честная критика всегда подстегивает артистов. По крайней мере, ты понимаешь (со стороны же виднее) куда тебе надо двигаться, над чем работать, в правильном ли направлении ты развиваешься. Но иногда не понимаю тех, кто по каким-то личным причинам начинает в лучшем случае просто «лить воду», а не высказывать конструктивные предложения.

- Если представить такую бредовую ситуацию, когда перед тобой ставится выбор: либо театр, либо семья. Чему бы ты отдала предпочтение?

- В моей жизни такого выбора не может быть. У меня удивительный сын, который сам любит театр. Мои мама, бабушка и сестра во всем меня поддерживают. Если человек тебя любит, то воспринимает такой, какая ты есть, считается с твоим выбором. И никаких ультиматумов в подобной ситуации появиться не может.

- Женя, у тебя, наверное, много поклонников?

- Не знаю.

- Ой, лукавишь! Неужели не ждут после спектаклей с цветами?

- Честно тебе говорю: не ждут. У нас в театре подобное не принято. Хотя все может быть.

- Чем в ближайшее время порадуешь на сцене ТЮЗа?

- У нас готовится очередная премьера. Должен выйти спектакль «Любовь моя, Электра» в постановке Александра Латушко. У меня небольшая роль, но очень интересная.

- Не думала осуществить собственные проекты, например, в Доме актера?

- Есть две пьесы, над которыми я работаю самостоятельно. Недавно появилась третья, но она пока под вопросом. Первые две мне хотелось бы реализовать на сцене. Уже даже подобрана творческая группа. Названия пока хочу оставить в секрете. Получится или нет – покажет время. Но я горю и живу этими проектами.

- Может, уже пора сделать моноспектакль?

- Ты словно угадываешь мои мысли. Одна из пьес – как раз моноспектакль. Сейчас в моей жизни настал тот период, когда можно полностью погрузиться в эту работу.

- Что ж, будем ждать.