Культура ВРН

- Саша! В марте ты исполнила партию Недды в премьере оперы «Паяцы» Руджеро Леонкавалло. Спектакль получился своеобразный. Как далась тебе работа с учетом того, что в постановку привнесены новые трактовки классического произведения?

- Если честно, первоначально думала, не справлюсь с партией. Она казалась против моего естества, внутреннего мира. Что вовсе не означает, будто я сторонница исключительно классических постановок. Мы обсуждали с коллегами: выносить на сцену низменные человеческие инстинкты вряд ли нужно. Лично мне подобное не нравится. Но когда познакомились с режиссером, когда пошел процесс работы, Павел Сорокин сумел нас расположить к себе. Сотрудничество с ним было комфортным. Он не командовал артистами, никогда не говорил: «Делайте только так, а никак иначе». Наоборот, старался все объяснить, чтобы мы прониклись его идеей. И когда пришло понимание, у меня самой внутренне спектакль начал выстраиваться. В итоге получился именно тот образ Недды, который он и хотел видеть. Ощущения пошлости не было. Хотя, признаюсь, когда из зала смотрела второй спектакль, в некоторых откровенных сценах иногда закрывала глаза. Просто подобные эксперименты и для нашего театра, и для публики – непривычны.

- По-твоему, нельзя переделывать классику на современный лад?

- Классику можно переделывать. Но существует тонкая грань, когда любой интересный эксперимент, если ее перейти, превращается в пошлость. Мой папа говорит: «Я хочу выходить со спектакля и получать очищение, катарсис». Что у него происходит, допустим, после «Тоски», «Трубадура». Вот к чему, в первую очередь, нужно стремиться оперным театрам. Эксперименты в творчестве всегда возможны. Главное, чтобы за ними не потерялось то самое ценное, что закладывалось в нашем искусстве веками.

- В нынешнем сезоне, на мой взгляд, произошли знаковые события – после долгих лет отсутствия в афише появилось сразу два новых оперных названия. Как ты считаешь, пусть даже в таких спорных трактовках, должны ли постоянно появляться премьеры опер?

- Безусловно! И в большем количестве, и с разными режиссерскими видениями. Всегда мечтала, что хорошо бы иметь в городе два музыкальных театра. В одном бы шла исключительно классика, а другой бы являлся экспериментальной площадкой. Но мы имеем то, что имеем. Поэтому я, как артистка, жду, чтобы в театре ставилось больше спектаклей. Хочу сама участвовать в них, поскольку каждая новая работа развивает исполнителя, открывает в нем какие-то новые краски и грани его таланта. До последнего сомневалась, смогу ли сыграть такую Недду: яркую, активную, эмоциональную, сексуальную. Я человек более мягкий, рациональный. Но в процессе работы обратила внимание – начинаю открывать и в себе некие черточки характера моей героини. Тоже самое касается и «Волшебной флейты» Моцарта – другой нашей премьеры сезона. Творчески работать интересно с любым материалом.

- Сложно преодолевать свое внутренне «я» при работе над разными партиями, большинство из которых, к тому же, не раз слышала в классическом исполнении лучших голосов мира?

- Так происходит, что из общего калейдоскопа виденного, слышанного, прочитанного, отрепетированного начинает вдруг складываться вроде знакомый, но совершенно иной в моей трактовке образ. Ко всему присоединяются мысли и слова режиссера, общение на сцене с партнерами. Суммируются все факторы, и к зрителю я выхожу уже той героиней, которой должна быть сегодня.


Недда

- Сегодня в театре ты очень востребованная солистка…

- Просто счастливо сложилось: оказалась в нужное время, в нужном месте.

- Хорошо, что уточнила... Опера – самый высокий жанр. Но есть еще и оперетты, в которых ты тоже занята. Сколь разный подход у тебя к ним?

- Когда я приехала в Воронеж после консерватории, то предпочтение отдавала опере. Оперетта была мне непонятна, казалась сложнее и вокально, и актерски. Ведь здесь идет соединение драматического и оперного искусств. Позже, больше работая в жанре оперетты, начала понимать, что в оперу, как раз, неплохо бы привнести некоторую живость, естественность, легкость оперетты. Опера развивает голос. Что вовсе не означает, будто надо выйти на сцену, стать посередине и просто петь.

- Психологически легче работать в опере или оперетте?

- Сейчас я свободнее ощущаю себя в оперетте. Мне нравится там что-то придумывать, находить новое для себя. Каждый последующий спектакль не повторяет предыдущий. Многое зависит от того, какие настроение и ощущение образа у меня сегодня, какие новые придумки появились, как давно исполняла на сцене произведение. И, конечно, мне нравится работать с моими партнерами. Особенно, с Олегом Гурьевым. Он помог мне постичь и прочувствовать оперетту. Олег по образованию драматический актер. Его советы стали для меня уроками профессионального мастерства.


Марица

- С чего вдруг у юной Саши Добролюбовой появился интерес именно к оперному искусству? Ведь можно было и эстрадные песенки исполнять.

- Фактически, с них я и начинала. Правда, то была не нынешняя «попса». Меня, как и многих детей, родители отдали в музыкальную школу. Не помню, хотела ли сама идти туда. Но я им безумно благодарна за такое решение, определившее мою дальнейшую судьбу. Занималась с педагогом по классу скрипки. После поступила в музучилище. До того момента не предполагала, что могу серьезно петь, что у меня есть голос. Но в училище мне встретилась замечательный педагог по сольфеджио. Вместо того, чтобы спрашивать задания по предмету, которые мы получали ежедневно, она просила меня петь романсы, иные небольшие произведения. И вдруг в моей душе родилась новая любовь – пение. Я просто не могла без него обходиться. Посещала вокальные мастер-классы. Но при том знала: я скрипачка, мне нужно дальше поступать в консерваторию. Попробовала пройти вступительные испытания в Нижегородскую консерваторию на скрипичное отделение. Не получилось. Вернулась домой. Год работала в симфоническом оркестре. И вот однажды на концертное выступление была приглашена певица из Большого театра Маргарита Маруна (позже известная солистка группы «Мираж» Маргарита Суханкина). Не помню, какую арию она исполняла, но после ее выступления во мне вдруг что-то перевернулось. Я поняла, что больше играть на скрипке не могу. Хочу петь. Когда подобные решения у меня появляются, я кардинально меняю все в своей жизни. На следующий день уволилась из оркестра и стала ездить в Москву заниматься в школу народной артистки РСФСР, профессора Валентины Левко исключительно пением. Таким образом, я и вступила на вокальную стезю.
- Откуда ты родом?
- Родилась в Самаре, а потом мои родители переехали в подмосковный Обнинск, который и считаю своей родиной. Туда я езжу постоянно. Там живут мои родители, там встречаюсь со своими сестрами, перебравшимися в Москву. Мы стараемся отмечать все праздники вместе. В Воронеже скучаю по своим родным. Мой дом в самом заветном понимании этого слова, находится там.

- Тогда каким образом в судьбе появился Нижний Новгород?

- Когда ездила поступать туда на скрипичное отделение, то параллельно узнала все о вокальном: какие педагоги, как ведется преподавание. Потом, возможно, проявился юношеский максимализм, о котором мне постоянно говорили педагоги в училище. Знала, что Нижегородская консерватория третья в России по качеству обучения после Москвы и Санкт-Петербурга. Не думала, что смогу поступить в музыкальный вуз одной из столиц. Я ко всему стараюсь подходить серьезно: необходимой подготовки на тот период у себя не чувствовала. Хотя признаюсь, были мысли поступать в ГИТИС. Даже предпринимала к тому определенные шаги. Кстати, именно в ГИТИСе мы впервые встретились с моим другом, однокурсником, нынешним сценическим партнером в Воронеже Димой Башкировым. А уже потом мы оказались в Нижнем.

- И вдруг, после окончания учебы в консерватории на твоем пути оказался Воронеж… Как так?

- Все очень просто. Директор Воронежского театра оперы и балета Игорь Непомнящий приехал к нам на государственные выпускные экзамены. Прослушал всех. Особенно ему понравились Максим Катырев и Дима Башкиров. До того они уже успели спеть в Воронеже один спектакль «Евгений Онегин». И вдруг Игорь Михайлович подошел ко мне с предложением приехать на прослушивание в театр. Настолько неожиданным и радостным было для меня сказанное им, что я ни секунды не сомневаясь, сказала: «Да». Так меня воспитали педагоги, что только в работе мы будем расти и начнем понимать: кто мы, что из себя представляем, куда развиваться дальше. Я не стала ждать погоды у моря и приехала сюда.

- Воронеж и театр стали родными? Или душа продолжает стремиться к перемене мест?

- Каверзный вопрос. Я, как молодая певица и актриса, не теряю надежды на то, что у меня будут новые спектакли, новые театры, новые партнеры. В Воронеже работаю уже седьмой сезон. Боже, как время бежит! Приходила в несколько иной театр, где было меньше приглашенных солистов, куда больший оперный репертуар. Часто слышу, что нахожусь в расцвете творческих сил. Но слишком мало спето мной, чтобы говорить о своей состоятельности на каком-то уровне. Хочу работать хорошо и много. Вот что для меня главное. Потому и мечтаю о поездках, новых впечатлениях. Образно говоря, до сих пор продолжаю жить здесь на «чемоданах». Поэтому не могу сказать, что Воронеж стал для меня родным.

- Кем ты хотела стать в детстве?

- Не помню. В силу своего характера, могла быть кем угодно. Даже математиком. Но, слава Богу, стала той, кем стала. Однажды подруга мне сказала: «Тебе бы надо успокоиться, остановиться, взглянуть на жизнь реально». Но я всегда стараюсь убеждать себя в мысли: «Все будет хорошо». Даже в тех ситуациях, когда что-то не получается. Всегда ищу позитив.

- То есть, ты по натуре оптимистка?

- Обязательно! Несмотря ни на что, всем врагам назло. Кстати, такая позиция помогает в жизни. Не люблю внутритеатральные дрязги, навешивание ярлыков (подобное есть в каждом творческом коллективе). Но и при таком раскладе всегда надо оставаться самой собой. Каждый день я прихожу в театр с радостью. И уходить вечером хочу с тем же настроением. Когда только приехала в Воронеж, и Александр Зыков вводил меня на партию Татьяны в «Евгении Онегине», я уходила с репетиций уставшей, но всегда восторженной, одухотворенной. Порой не спала ночами. Думала, что меня ждет завтра, как лучше исполнить ту или иную сцену. Хочется именно такой работы и дальше. Однако сейчас многое изменилось. Сама копошусь, чего-то ищу, предлагаю. Но один в поле не воин. Нужно всем объединиться. И тогда будет кипучее, могучее, настоящее творчество.

- Сколько времени необходимо оперным певцам на репетиции?

- Поддерживать себя в форме нужно ежедневно. Мы в чем-то сродни спортсменам. Если не будем тренировать голосовые мышцы, голосовой аппарат, никаких результатов не добьешься. Когда приходим в театр после отпуска, все приходится начинать заново, восстанавливаться. Каждый день в театре у нас уроки, которым предшествуют распевки. Если спектакль – обязательно оркестровая репетиция. Порой их бывает две. Мне, чтобы выучить партию, нужно много времени провести за инструментом. Сижу, играю. Иногда пою, иногда просто воспроизвожу нужную музыку и проникаюсь ей. Постоянно находиться в тонусе – одна из главных задач солистов оперы.

- И дома репетируешь?

- А как же!

- Как соседи относятся к творческим поискам?

- Сначала, при встречах со мной на лестничной площадке, они как-то странно смотрели и реагировали на меня. А потом спросили, кто я по профессии. Когда узнали, что оперная певица, то успокоились. Относятся с пониманием. К тому же, многие из них уже побывали в театре на спектаклях с моим участием.

- Саша, помимо театра ты ведешь обширную творческую деятельность в Доме актера. Что в ней привлекает?

- Возможность реализоваться в чем-то новом. Есть такая удивительная и прекрасная область в нашем искусстве, как камерное пение, где исполнителю можно пользоваться всеми голосовыми красками. На большой сцене, с оркестром, на большой зал порой не удается проявиться полностью. Там стоит иная задача – донести до последнего ряда балкона каждое слово, каждую ноту. А вечера и концерты с моим участием в Доме актера – как отдохновение для голоса, как маленькие миры, в которые я могу погружаться снова и снова. Есть возможность прикоснуться к творчеству композиторов, с которыми в театре, может, и не встретишься. С Ларисой Вахтель мы подготовили цикл песен Шумана «Любовь и жизнь женщины». Недавно у меня был вечер старинных романсов. Такие выступления обогащают меня. Я благодарна Дому актера за возможность работать, развиваться. К нам часто приходят зрители, которые, зачастую, не могут позволить себе купить билет в театр. Общаешься с ними без рампы, что называется, глаза в глаза. Поначалу было страшновато. А с каждой новой встречей все трепетнее и трепетнее становится наш диалог.

- Ты строгий критик по отношению к себе?

- Очень! Порой переслушиваю свои записи и думаю: «Боже, как меня здесь терпят!» Кажется, что у меня некрасивый голос, ничего не получается на сцене. Начинаю себя ругать, внутренне высказывать себе претензии.

- Не может быть, ты себя оговариваешь!

- Нет, действительно так. Но потом берешься за новую работу и начинаешь, как птица Феникс, возрождаться из пепла.

- Были предпосылки к тому, что в семье, где ты родилась, дочка станет оперной певицей?

- Мои родители, как, наверное, и все остальные, стараются воплотить в своих детях то, о чем мечтали сами. Папа и мама воспитывались в детском доме. И заниматься музыкой, оплачивать им специальное образование не представлялось возможным. Папа пытался играть на аккордеоне, но бросил. Родители неплохо поют. Помню случай из детства. Смотрю по телевизору фильм «Свадьба в Малиновке». В знаменитом дуэте «Ради счастья, ради нашего…» (тут Саша не просто цитирует фразу, а поет. – П.Л.), я пыталась подпевать Яринке. Как вдруг, слышу из-за двери отцовской комнаты его голос, подхвативший мужскую партию. Видимо, благодаря генам родителей и я, и моя сестра (она профессионально занимается джазом и эстрадным пением) имеем определенные голосовые данные.

- Кто родители по профессии?

- Папа у меня строитель. Мама работала воспитателем в детском доме. Потом воспитывала трех детей. Когда мы пошли в школу, постоянно занималась с нами уроками, учила всем премудростям жизни.

- У вас в семье, как у Чехова – три сестры?

- Да. Саша, Женя и Наташа.

- Кто-то из трех сестер уже порадовал родителей внуками?

- Нет.

- Почему?

- Так складывается жизнь. Мне думается, что папа с мамой уже готовы быть в роли дедушки и бабушки. Но порой, в шутку, я им говорю: «Как воспитали, так воспитали. Теперь никаких претензий».

- Не поверю, что у такой красивой, талантливой девушки нет человека, который бы отдал ей свое сердце!

- Я чаще всего встречаюсь с непониманием того, что, когда прихожу со спектакля, мне дома нужна тишина. Буквально пять минут. Не надо мне задавать никаких вопросов, узнавать: «Скажи, почему ты расстроена?» Так уж повелось, что последние семь лет живу по простому графику: дом – театр, театр – дом. Когда остаюсь в одиночестве, то начинаю придумывать свою жизнь. Выучиваю дополнительные партии, новые романсы, строю планы на будущее. Если прямо ответить на твой вопрос – нет такого человека.

- Театр для любого артиста - не вся его жизнь. Что помимо театра греет душу, в чем черпаешь позитивные эмоции, которые, в свою очередь, помогают потом на сцене?

- Люблю природу, люблю дачу, где ради смены деятельности стараюсь много трудиться физически. Папа привез мне в Воронеж велосипед, на котором люблю покататься. Читаю книги, дающие мне отдохновение и уводящие от проблем, происходящих в окружающем мире. Близкий мне писатель – Федор Достоевский. Еще люблю смотреть хорошие старые фильмы.

- В другие воронежские театры часто удается выбираться?

- Очень люблю наш кукольный и часто там бываю. Смотрела спектакли в Камерном, в Кольцовском. Единственное, куда до сих пор не удалось попасть, так это в ТЮЗ. Стараюсь посещать художественные выставки. Они меня занимают, вдохновляют, что впоследствии, возможно, отражается и на моем творчестве. Стараюсь, как можно больше видеть нового, постоянно развивать свой кругозор. Вокруг столько интересного!

- Не раз доводилось слышать: «Если сегодня поет Добролюбова, обязательно пойдем на спектакль». Такие слова, по-моему, дорогого стоят. Как ты относишься к своей популярности?

- Ее нет. Действительно, я не лукавлю. По крайней мере, не знаю о ней. На улицах, слава Богу, меня не узнают. Если ты узнаваем, то надо постоянно притворяться, поддерживать, как говорится, «лицо». Мама иногда ругает меня: «Что ты непонятно как одета! Ты же солистка оперного театра». А я люблю натянуть брюки, надеть футболку и убежать на очередную выставку, оставаясь никем не узнанной.

- Саша, наконец-то наступила не просто календарная, а реальная весна. Какие ассоциации возникают у тебя со столь прекрасным временем года? Что ты ждешь от весны?

- Она прибавляет радости. С весной появляется больше солнца, вдохновения, чувства душевной приподнятости. Я всем хочу пожелать праздника, света, тепла. Потому что с очередной весны у нас начинается новая жизнь. Скоро на деревьях появятся почки, расцветут подснежники. Возродится надежда на лучшее, каждый почувствует в себе силы к обновлению и уверует в то, что скоро все будет гораздо лучше, чем было. Каждую весну я встречаю с такими чувствами и настроениями.


Читайте полную версию интервью Александры Добролюбовой в субботнем «Воронежском телеграфе».