Войти
Персона
01.12.2011 06:08
Владимир Добромиров: «Чем больше успеешь, тем дольше будут помнить»

Владимир Добромиров: «Чем больше успеешь, тем дольше будут помнить»

  • Текст: Павел Лепендин
  • Фото: r36-online.ru

 

1 декабря 65 лет исполнилось директору областного художественного музея имени И.Н. Крамского, искусствоведу, заслуженному деятелю искусств Воронежской области Владимиру Добромирову. С ним встретился культурный обозреватель Павел Лепендин.

 

 - Владимир Дмитриевич, Вы по роду своей деятельности пребываете среди вечности, то есть тех произведений искусства, которые были до нас и останутся после. Сами в связи с круглой датой ощущаете течение времени?

 

 - Здесь, в музее, я стал искренне верить в бессмертие человеческой души. Никуда не денешься, бремя прожитых лет ощущается. Даю себе отчет в том, что возраст, в общем, почтенный. А душа-то молодая! Она не меняется, годы над ней не властны. Когда был молодым, то люди за 60 лет казались мне невероятными стариками. Сейчас, достигнув такого рубежа, понимаю, что по своему душевному состоянию я вчерашний гимназист. В экспозициях нашего музея неумолимое давление времени, конечно, ощущается. Словами не описать те чувства, которые испытываешь, взирая на творения ХV-ХVI веков. Такие произведения бередят душу, не отпускают от себя, будто призывая: «Побудь с нами подольше сегодня. Не спеши уходить». Ежедневная работа с прекрасным и вечным искупает и компенсирует все недостатки окружающего мира.

 

 - Многие годы занимаясь искусствоведением, немало познав и увидев в жизни,  Вы нашли ли для себя ответ на вопрос: «Почему существует такая разница между душой человека и его телесной составляющей»?

 

- Душа дана нам от рождения, и что вдохнул в нее Господь Бог, то и суждено ей пройти. Тело, конечно, бренно. А душа пребывает нетленной. Есть надежда, что она перейдет и туда, где вечная жизнь. И тогда, наверное, человек лишается чувства страха перед неотвратимым исходом своего бытия. Его сознание и душа наполняются позитивом – не зря жил. Но при условии, если оставил после себя хоть толику доброго и светлого.

 

- Как я понимаю, Вы верите в переселение душ?

 

- Переселение душ трудный и пока неразрешимый для меня вопрос. А вот в вечность существования человеческой души все-таки следует верить. С этими мыслями и стоит встречать каждый, дарованный тебе, новый день.

 

-  Что подвигло человека, окончившего факультет романо-германской филологии ВГУ, заняться искусствоведением?

 

- Стечение обстоятельств. После школы отслужил в армии. Как все молодые люди, я не особенно «грешил» тем, что часто посещал музеи. В основном, ограничивался традиционными экскурсиями. Но с другой стороны, я жил в артистической среде. В нашем доме тогда селили актеров драмтеатра. Дружил с их детьми, особенно с Павлом Говоровым, который много лет работает в Кольцовском. Атмосфера вокруг была творческая, наполнявшая мою жизнь новыми впечатлениями. В университете у нас была замечательный педагог, профессор Дзидра Калнынь. Помимо курса зарубежной литературы, который она читала студентам на немецком языке, Дзидра Яновна вела так называемые курсы страноведения, где более широко изучалось искусство вообще. Я был недоволен собой, поскольку плохо ориентировался в жанрах, направлениях, художественных школах. Стал целенаправленно ходить в библиотеку, изучать литературу. Начал сам собирать книги. Тогда по дешевке можно было купить румынские и немецкие издания. Во время учебы интенсивно занимался творчеством Макса Фриша. Дипломную работу практически написал в Москве у известного ученого Льва Копелева. Потом по этому делу в Воронеже был шумный процесс. Хотя я никакой антисоветской литературы у него не брал, в чем, собственно, меня и обвиняли. Скромно жил в гостинице, приходил к Копелеву, мы много беседовали. Он даже дал мне адрес Фриша, которому я написал письмо. В работе использовал дневники и ту литературу, которая была только в спецхране «Ленинки». Потом в родном городе все пытались представить так, что существует матерый антисоветчик, который ходит в посольство, получает там запретную литературу, имеет курьера Добромирова, какой ее распространяет и измышляется антиобщественно. Мы с Копелевым пережили все нападки. Но в КГБ сказали, что работать в вузе  мне не разрешат. А у меня на руках уже была рекомендация в аспирантуру. Я три семестра проработал почасовиком-ассистентом на кафедре немецкого языка в пединституте. Но, в итоге, вынужден был уйти. И однажды в КГБ, куда меня постоянно вызывали (следствие длилось полтора месяца), попросил: «Если хотите, чтобы я не занимался антиобщественной деятельностью, дайте мне возможность работать в музее».

В преподавании немецкого языка я разочаровался. Все тогда сводилось только к двум фигурам: Вильгельм Пик и Роза Люксембург. А где остальное многообразие немецкой культуры? Предлагали вести факультативные занятия, но я отказался. Зачем? Меня одинаково интересовали и философия литературного творчества, и философия искусства. В моем понимании задача настоящего искусства виделась в духовном сопротивлении строю. Не раз находил потом подтверждение тому, что нахожусь на верном пути. В комитете госбезопасности долго сомневались, стоит ли доверять мне. Итог – меня вызвал руководивший тогда отделом культуры Олег Застрожный и сказал: «Если будет ставка научного сотрудника в музее, подпишу. Лишь бы не было разговоров, что у нас кого-то угнетают». В нашем музее в те годы было принято, что все молодые научные сотрудники год-полтора должны отработать в гардеробе. Если происходили какие-то подвижки, лишь тогда они занимали должность, на какую были направлены. Меня же с удовольствием отпустили с педагогической работы, только бы не мог пожаловаться.

 

- То есть, Вы человек, который не терпит, когда его ставят в какие-то рамки?

 

- В общем-то, да. Я всегда стремился к независимости. Например, меня устраивал жизненный период, когда мы работали над «Воронежской историко-культурной энциклопедией». Единственное, что требовалось от меня – найти как можно больше имен и сведений о персонажах в художественном мире, которые так или иначе связаны с нашим краем. Была возможность самостоятельно планировать свой рабочий день. Ставить конкретные задачи, выполнять их и получать удовлетворение от сделанного.

 

- На должности директора областного художественного музея бунтарские качества помогают, либо, наоборот, мешают?

 

- По-разному бывает. Главное, соблюдать равновесие. Понимаю, что сейчас сам себе не принадлежу. Играю роль своеобразного буфера между департаментом культуры и своим коллективом. Многие личные амбиции сегодня приходится подавлять в себе.

 

- Вы сказали, что росли в актерской среде…

 

- До того момента, когда актеры получили квартиры в доме на улице Плехановской, они жили на пятом этаже гостиницы «Воронеж», где обитала и наша семья. После войны многие семьи были уплотнены в жилье. Подселялись соседи. Вот и я с родителями оказался среди актерской братии. Постоянно проводили время вместе, росли в одном дворе и даже своими детскими силами осуществляли театральные постановки, в которых и мне доводилось участвовать.

 

- Ваши родители имели отношение к творческим профессиям?

 

- Нет. Отец был строителем. Работал на возведении сахарных заводов. А мама была учительницей. Она всегда любила читать. Покупала книги и мне, и себе, старалась приобретать собрания сочинений классиков, что по тем временам было непросто. Я с детства знал в лицо всех писателей, благодаря комплектам открыток, которые покупала мама. Сам еще толком не умел читать, но сразу мог показать, где изображен Державин, где Пушкин, где Белинский…

 

-  По сути дела, Ваша семья случайно оказалась в актерском окружении?

 

- Когда закончилась Великая Отечественная война, мама переехала в Воронеж к своей сестре. Вообще-то она родом из Сибири. И с отцом познакомилась там, когда тот работал на строительстве завода. После войны папа приехал к маме уже в Воронеж, где она жила с моим старшим братом. Вскоре родился и я. Застал наш город еще лежащим в руинах. Помню, в каком ужасном состоянии он находился: горы земли, битого кирпича. При мне уже взрывали знаменитый Митрофановский монастырь (нечего было уже восстанавливать) и дом купца Петрова с прекрасным мозаичным панно напротив Кольцовского сквера. Осталось в памяти здание «Утюжка», когда куски бетона висели на арматуре. Помню и старый «Спартак», и старый «Пролетарий».

 

- Помните свое первое посещение нашего художественного музея?

 

- Конечно, помню. В первую очередь меня очаровали египетские древности. Не столько живопись, сколько «седая старина». После армии, в студенческие годы уже целенаправленно ходил на все новые выставки, был знаком со многими сотрудниками, работавшими там в то время. Мой путь к сегодняшней должности был, наверное, не случайным, но долгим. Как говорится, «через тернии к звездам».

 

- Как искусствоведа хочется спросить Вас, что вы по внутреннему ощущению и внешнему восприятию вкладываете в понятие «художник»?

 

- Ремесленников в искусстве много, творцов – единицы. У тех, над чьими произведениями не властно время, существует особая связь с космосом, с высшими силами. Есть те, которые считают себя художниками, а пуповина с космосом у них оборвана. А есть те, кто постоянно получает подпитку извне и не осознает, что создает шедевры. Уважаемый мной художник Семенов-Амурский сказал: «В ремесленничестве нужно захотеть, и ты сделаешь. В искусстве нужно родиться и только тогда ты сделаешь». Главное, осознать на Земле данную тебе миссию. Нужно всегда нести людям светлые идеи. Скажем, когда обижают слабого, настоящий художник всегда должен принимать сторону слабого. Когда защищается жилье, нужно, в первую очередь, отстоять хижину, а не дворец. Сейчас у нас принято, что известные художники ездят в VIP-составах, с VIP-условиями. А ведь любой настоящий творец должен быть плоть от плоти родной земли и жить так, как живет народ. Важно еще, на мой взгляд, уметь создать образность на полотне. Некоторые современные авторы грешат тем, что рисуют по принципу – есть предметы на столе, изображу их и родится натюрморт. Считаю такой подход неправильным. Многому в восприятии живописи я научился у художника Сергея Романовича. Когда сравниваешь какие-нибудь «Васильки на темно-синем фоне» с «Одуванчиками» Романовича, понимаешь, что в первом случае есть только цветок, а во втором – уже образ. В создании живописной банальности никакого смысла нет. Нравится запах краски – можно рисовать для удовлетворения собственных амбиций. Только не надо считать себя художником. Настоящий мастер создает емкий, космический образ: сноп озарения, радость и печаль по поводу быстротечности жизненного мига.

 

- Вы считаете, что художник должен быть голодным и лишь тогда ему подвластно проникновение в высшие миры?

 

- Не желаю никому быть голодным. Но комфортные обстоятельства часто портят мастера. Не зря говорится: «Сытое брюхо к учению глухо». Наверное, поэтому Марина Цветаева говорила, что для художника благоприятных времен не бывает. Но в искусстве всегда надо идти своим путем. Так шли импрессионисты. И добились своего. Они хотели, чтобы их приняли именно такими, какими они себя видели в искусстве.

 

- Вы сами рисуете?

 

- Сейчас нет. Хотя, когда начинал работать в музее, имел этюдник и пытался изображать на полотне что-то примитивное. Но не в расчете на то, что у меня получится настоящее произведение, а для того, чтобы понять характер смешивания красок. Долгое время всегда брал этюдник с собой даже когда ездили с женой отдыхать на море. У нее пейзажи получались гораздо лучше. Поэтому я посмешивал краски, а потом перестал.

 

- Помните свою первую опубликованную статью, чему она была посвящена?

 

- Первая статья, которую я написал, была о жизни раненой птицы, какую отказывались спасти люди. Целая детективная история вышла. А первый художник, о ком я написал искусствоведческую статью, был Федор Звонарев. Живописец от Бога, раскованный художник-реалист свободного мазка. Естественно, мой материал правили и сокращали. Сейчас к моим статьям относятся лояльнее. Я начинал публиковаться с заметок и небольших статей. Но по тем временам в городе было всего две газеты и журнал «Подъем». Естественно, много места под культурную тематику не давали. Вот и сокращали безбожно. Тому времени были присущи и другие сложности. В 1984 году я ездил в Тарту, где работал в архивах при подготовке нашего первого альбома по истории музея. Хотел опубликовать свои краеведческие находки в нескольких номерах газеты. Но в них фигурировала фамилия Карла Моргенштерна – основателя коллекции Императорского Дерптского (Юрьевского) университета, на базе которого был создан и ВГУ, и получил начало наш музей. Я привез много материала, фотографии. Однако в газете мне сказали: «Завтра первый секретарь откроет номер, а там какая-то еврейская фамилия. Не пойдет». Позволить себе что-то сказать было сложно. Либо эзопов язык применяй, либо помалкивай. Потом, с процессом развития гласности все-таки стало можно называть вещи своими именами.

 

- Вы много внимания уделяете краеведческой работе, возвращению из небытия имен художников. Что Вас в ней прельщает?

 

- Коренным воронежцем считается тот, у кого минимум два поколения предков были связаны с городом. У меня только одно. Тем не менее, я ощущаю свою связь с корнями нашего региона. Я полюбил Воронеж с ранних лет. Будучи мальчишкой, убегал из дома. Родители находили меня либо в парке Дзержинского, либо в Кольцовском сквере. Там проходило мое детство. Мне близко суждение философа Николая Федорова о воскрешении памяти отцов. Когда я о чем-то пишу, исследую какие-то материалы, делаю новые открытия – радуюсь. Как будто частичку своей жизни вдыхаю в несправедливо забытые имена. Они будто бы воскресают и продолжают жить. Краеведческое направление мне близко. К тому же, руководитель областного департамента культуры Иван Образцов часто говорит, что история любого региона страны зиждется на каждой личности, внесшей свою лепту в его процветание. Я полностью согласен со словами Ивана Дмитриевича.

 

- Вы руководите коллективом, где, в основном, работают женщины. Вам, видному мужчине, легко существовать среди них?

 

- Довольно-таки трудно, поскольку каждая женщина индивидуальна. Иной раз ощущаю себя старшиной Васковым из произведения Бориса Васильева «А зори здесь тихие». На работе бывает всякое. Непременно присутствует ирония: то добродушная, то колючая. Но главное, что есть взаимное уважение. Я никого не подавляю, даю возможность сотрудницам раскрыть себя в меру способностей и творческих интересов. Образцов однажды сказал: «Вот, Добромиров пробрался в маленький малинник». На что я ответил: «Иван Дмитриевич, а малинник-то очень колкий». Конечно, порой непросто бывает.

 

- Знаю, что порой Ваша работа может затянуться и до полуночи. Но как Вы все-таки отдыхаете – за работой, или без нее?

 

- Скорее, за работой. Например, сидя за компьютером при подготовке очередной статьи, либо разработки нового издательского проекта, которые в последнее время часто случаются в музее. Приходится и от ночи прихватывать время, чтобы все успеть. Я всегда говорю сотрудникам, что судить о нас будут по тому, что мы сделали кроме нашей повседневной суеты. Дел, как и творческих, так и личных, всегда хватает. Даже по дому после смерти жены я все делаю сам: и стираю, и варю, и убираю.

 

- Мне известно, что Вы вдохновляетесь путешествиями. Особенно любите Крым. Насколько хватает полученных от отдыха эмоций?

 

- На год. До следующего отпуска. Минувшим летом ездил в Турцию на Эгейское море. Поехал туда посмотреть знаменитые места греко-римских колоний. В частности, мне хотелось увидеть античный Эфес, который действительно великолепно сохранился. Но, несмотря на окружавшую меня красоту, прелесть Эгейского моря, я тосковал по Черному морю, Крыму, моему любимому Коктебелю. Крым притягателен во всем. Я езжу туда в самое жаркое время. Люблю крымскую жару. Ее особенность состоит в том, что если зайдешь в тень, всегда почувствуешь прохладу. Словами не передать всю специфику тех мест. В Крыму можно найти что угодно: от античного черепка до пуговицы римского солдата. Стоит даже задеть какую-то кочку ногой, как вдруг обнаружишь редкий артефакт. Много времени провожу у моря: плаваю, ныряю. Иногда удается найти обломки древних амфор. Такие поездки дают колоссальный запас энергии.

 

- Вы сугубо творческий человек. Что вдохновляет Вас на творчество в разных жанрах и направлениях?

 

- Думаю, потребность сделать что-то новое. Сейчас в музее активно развиваются два направления: выставочное и издательское. Бесконечно длятся споры между теоретиками музейного дела, что считать приоритетной деятельностью. Либо общественно-просветительскую работу, либо научно-исследовательскую, либо просто быть местом хранения культурных ценностей. Мы стараемся следовать всем направлениям, беря за основу многофункциональность нашего учреждения. Работа любого музея, на мой взгляд, зиждется на трех китах: научно-просветительское направление, собирательская деятельность, которая побуждает отслеживать тот или иной художественный процесс, и грамотное сопровождение документации. Я часто вспоминаю нашумевший случай краж экспонатов в Эрмитаже. Для себя ответ на вопрос, почему подобное могло произойти, давно нашел. Просто те предметы не были правильно заинвентаризированы. Одна из основных наших задач сегодня - сделать так, чтобы все раритеты были на учете и на виду. Музей имени Крамского долго ремонтировался, какое-то время не работал. Несколько поколений воронежцев прошли мимо наших экспозиций. В том числе, и студенты художественных вузов. Сейчас нам нужно как можно ярче заявлять о себе, показывать больше коллекций и редкостей, хранящихся в запасниках. Ситуация постепенно выправляется. Горожане стали внимательнее следить за нашими выставками, даже камерными. Безусловно, формировать такой интерес помогает издательская деятельность. Каждый дома имеет возможность полистать книгу, подробнее узнать о находящихся у нас сокровищах. Мы не государство в государстве. Мы только храним ценности, любовно собранные несколькими поколениями подвижников искусства. Каждый из нас служит своему делу, как и актеры в театре.

 

- Владимир Дмитриевич, к юбилеям как относитесь – философски, или скептически?

 

- Скорее, с теплом. Но нынешний юбилей формальный. Было бы мне 64 года или 66 лет, никто бы не обратил на меня внимания. Но если 65 – тогда стоит вспомнить и поздравить. Любое внимание чрезвычайно приятно.

 

- Если бы было возможно что-то изменить в жизни, чтобы Вы поменяли?

 

- Я бы приучал себя владеть собой и своими эмоциями с более ранних лет. Самодисциплина, воспитание и постоянное укрепление характера – вот важные составляющие успеха в жизни. Длительное время я жил расслабленно, стремясь получать от жизни только удовольствия. И никак не отплачивал за тот авансированный жизненный миг, который был мне дан. Нельзя забывать, что мы лишь гости на Земле. Чем раньше придет осознание, тем больше успеешь сделать и тем дольше тебя будут помнить.


Ранее в рубриках
В ВоронежеЭпидемия отмен разразилась в Воронежской области

И дело тут не только и не столько в дне траура, объявленном в стране 24 марта.

В РоссииПосле теракта в «Крокус Сити Холле» россияне вернули в кассы 100 тысяч билетов

Организаторам и площадкам рекомендуют больше показывать и рассказывать об усилении мер защиты публики.

В миреЛюди и вправду боятся клоунов, особенно дети

Посещение клоунами больниц нежелательно – дети этого не хотят и боятся.

ОбществоГотовность стадиона «Факел» за два месяца повысилась на пять процентов

После недавних обещаний губернатора сдать объект 1 июня темпы работ замедлились вдвое.

ТеатрСтартовала заявочная кампания «Золотой Маски-2025»

Подлежат рассмотрению работы, представленные публично с 1 августа 2023 года по 31 июля 2024 года.

Кино и телевидениеКассовые сборы в России за четверг, 28 марта: второй шанс «Летучего корабля»

Эксперты полагают, что фильм ещё «возьмёт своё» после неудачного первого уик-энда.

ПерсонаАнатолий Крюков ушёл с поста директора специальной музыкальной школы на Никитинской

77-летний руководитель написал заявление по собственному желанию и оставил должность.

ЛитератураВышел детектив Л. Д. Росс «Святой остров. Из архива старшего инспектора уголовной полиции Райана»

Наконец-то наши издатели обратили внимание на автора множества бестселлеров.

МузыкаМузыкальные звёзды Америки не спешат поддерживать Джо Байдена

В наступившем году никто из знаменитых исполнителей не поддержал переизбрание Байдена на пост президента США.

Изобразительное искусствоЛучшие фото недели 16-23 марта 2024 в мировых СМИ

Трудно было выбрать лучшее из лучшего – отличных снимков оказалось как никогда много.

Зал ожиданияМузей-заповедник «Костёнки» приглашает на праздничную программу «Выход из зимней спячки»

Будут организованы традиционные народные гуляния, игры, забавы, викторины.

ГлавноеНочь в Воронежском театре оперы и балета получилась красивой и загадочной

Она продлилась более 4 часов и собрала на своих мероприятиях более 100 человек.