Культура ВРН

Академик наблюдал за церемонией открытия Олимпийских игр и увидел не грандиозное зрелище, а непристойную и конформистскую постановку. Вот что он сказал:

— Церемония открытия Олимпийских игр меня очень впечатлила. Мне казалось невозможным сделать что-либо хуже, то есть одновременно более непристойно и более конформистски, чем «Евровидение». Я ошибался: невозможное — это не для французов.

Скажем прямо: это было гротескное зрелище, которое, от трансвеститов до Imagine и от прославления феминизма до обезглавливания Марии-Антуанетты (одна из самых славных страниц нашей истории), развернуло все стереотипы того времени. Отсутствие французского гения бросалось в глаза. Я не говорю о величии. Меня не волнует, насколько это великая постановка! Нет, между ужасной хореографией Леди Гаги и болезненными эксгибиционизмом Филиппа Катерины, где были вкус, изящество, легкость, деликатность, элегантность, даже красота?

Красоты больше не существует. Сейчас настало время бороться против любой дискриминации. У нас даже был секс втроём… И почему показ мод должен был быть таким агрессивно-уродливым? Томас Джолли и Патрик Бушерон (постановщики церемонии) аплодируют себе за свою трансгрессивную смелость, хотя они являются ревностными слугами клана. Коллеж де Франс уже давно стал не центром свободной мысли, а оплотом «прогрессивной» идеологии.

Между тем, библиотеки пусты, а книги покрываются слоем пыли. Анни Эрно заменила Пруста, а Уриа Бутельджа – Эмиля Золя. Слово, которое невольно приходит на ум перед лицом этого грандиозного фиаско, — деградация . Что осталось от Франции во Франции и от Европы в Европе? Что случилось со Старым Светом?!

Изысканное разнообразие мира успешно поглощается усреднённой планетарной смесью. И уже не спортсмены со всех стран маршировали перед глазами восторженной публики, а речные суда с возбуждёнными матросами на палубе. Потоп, обрушившийся затем на город, может быть только божественным наказанием. Чем-то несчастье и хорошо: после этого апокалиптического вечера я стал верующим.