Культура ВРН

Имя народного артиста РСФСР, лауреата Государственных премий СССР и РСФСР, актера театра и кино, артиста Малого театра Юрия  Каюрова известно многим. Помнится, еще в 1990-е годы видел его на этой прославленной сцене в спектакле «Леший» по пьесе Антона Павловича Чехова. Тогда и состоялась наша первая встреча. В то время не знал, что творческая судьба артиста напрямую была связана с Воронежем. Позже мы периодически общались по телефону, обменивались новостями. Но почему-то Юрий Иванович долгое время отказывался от интервью, ссылаясь на то, что, мол, особенно не о чем рассказывать. Ничего нового он не скажет. И вдруг, актер согласился на встречу.

Условились проводить беседу в Малом театре, который для воронежцев уже во многом стал родным. И для меня, и для нашего фотографа, благодаря предыдущему общению с ведущими артистами коллектива, это здание стало практически родным. В основном, каждый уголок закулисья стал нам знакомым. И вот сейчас мы опять пребываем там, где, по преданию, до сих пор витают духи легендарных «стариков» Малого. С нашим героем мы сидим в так называемом «Греческом зале», неподалеку от кабинета художественного руководителя театра, народного артиста СССР Юрия Соломина (кстати, не раз с ним встретились за время визита) и кабинета директора.

 -  Юрий Иванович, у Вас очень необычная и личная, и творческая судьба. Как же все-таки среди ее перипетий на Вашем жизненном пути все же оказался театр?

- Ну, здравствуйте, начинай все сначала! Могу сказать, что в 2007 году в Москве вышла книга моих воспоминаний «Куда уходят дни…». Там все подробно написано и рассказано. Для воронежцев вкратце обозначу основные вехи моего жизненного пути. Многие поколения моей семьи крестьянствовали на Вологодчине. Мать и отец, родившиеся в простых семьях, тоже начинали свою жизнь на Вологодской земле, под Белозерском. Занимались сельскохозяйственным трудом. Позднее оказались в Череповце, затем в Тихвине. Отца, ставшего советским служащим, в 1937 году репрессировали. Посадили в бывший Тихвинский монастырь, приспособленный под тюрьму. Мама, оставшаяся с двумя детьми на руках, работала воспитательницей в детском саду. В 1939 году отца, чудом избежавшего расстрела, отпустили. В первые дни Великой Отечественной войны, отправив семью на родину, в деревню под Белозерском, он ушел в народное ополчение и в декабре 1941 года погиб, защищая Тихвин.

Став старшим мужчиной в семье, желая помочь матери, я, не доучившись до конца 7-го класса, поступил в ремесленное училище и вместе с ним потом уехал из Белозерска в Вологду. Окончив в 1944 году училище токарем 5-го разряда, получил направление на ленинградский завод "Вулкан". Обтачивал корпуса мин и снарядов, работал для фронта, для Победы. И сам хотел успеть попасть на фронт. Увидев объявление о приеме в Куйбышевское подготовительное военно-морское авиационное училище, подал туда документы и был принят. День Победы встретил в Куйбышеве, стоя на посту. И до сих пор помню свои ощущения и мысли, захватившие меня в ту минуту. Заканчивал службу  на борту легендарного крейсера "Аврора".

В 1949 году демобилизовался и сразу же понес заявление в Ленинградский театральный институт имени А. Н. Островского. Решение стать актером, на первый взгляд необоснованное, на самом деле зрело давно. Как-то в один из дней увольнения от флотской службы я попал в ДК имени Кирова. Увидел там объявление о наборе в театральную студию и просто так, без каких-либо далеко идущих планов, записался. Занятия, которые вели известный артист Василий Меркурьев и режиссер Ирина Мейерхольд, дочь выдающегося режиссера Всеволода Мейерхольда, увлекли меня. Постепенно стал задумываться о профессии актера. В Ленинградский театральный институт приняли сразу на второй курс в класс профессора Елизаветы Тимме, ведущей актрисы театра имени А. С. Пушкина. На выпуске моими дипломными работами стали роль отца Маши в "Живом трупе" Л. Толстого, роль в пьесе А. Корнейчука "Платон Кречет", а также Пятеркин в "Вассе Железновой" М. Горького. После выпускных экзаменов меня пригласили на работу в Саратов. На этом, давайте, все-таки остановимся и перейдем к городу, из которого вы приехали.

- А как на Вашем творческом пути оказался Воронеж?

 - Дело было так. В Саратове, где после окончания театрального института я прослужил около 15 лет, мне стало несколько не по себе. Захотелось уже поменять не столько место жительства, сколько сценическую площадку. Начали уезжать наши артисты, оперные певцы. Да многие не куда-нибудь, а в Москву. Но даже не в этом была главная причина. Наше замечательное старинное здание Саратовского театра имени Карла Маркса, которому было то ли 100 лет, то ли даже больше, вдруг решили сломать. В 60-е годы прошлого века шло такое поветрие на новострои. Тогда говорили, что это старье нам не нужно, давайте построим современное, стеклянное здание. В то время я уехал на съемки фильма «Сквозь ледяную мглу» в Ленинград, где пробыл достаточно долго. Когда вернулся, то увидел, что здание все-таки разрушили. Понимал, что так будет. Но когда подошел к месту, где стоял наш театр, которому служил верой и правдой, где наряду со страданиями и переживаниями часто встречались и радостные события – а теперь всего этого нет – вот я и подумал: «Куда же мне деваться?»

Сейчас уже точно не помню как, но на меня каким-то образом обратил внимание Петр Монастырский, возглавлявший тогда Воронежский театр. А тут еще из Саратова уехал наш замечательный режиссер Бондарев, с каким я проработал все эти счастливые и интересные годы, поменялось художественное руководство. И не тем, чем-то чуждым показались мне такие перемены. Так, ближе к зиме, в начале сезона 1966-67 годов, я прибыл в Воронеж.

- И как же Вас встретили в театре?

- Петр Львович сразу предложил мне очень неплохую роль – короля Карла в спектакле по пьесе Жана Ануя «Жаворонок». Того самого короля, при котором Жанна д Арк совершала свои подвиги. А он ей то ли мешал, то ли помогал – сейчас уже это дело темное. Это была героическая комедия в двух частях. Ставил ее сам Монастырский, оформлял замечательный театральный художник Илья Мендкович. В постановке звучала музыка Моцарта, Верди. И премьера состоялась в далеком уже 1967 году.

- Помните артистов, с которыми Вам довелось работать в этом спектакле?

- Да, вы знаете, стал перед встречей с вами вспоминать. Много времени прошло с тех пор. Но когда погружаешься в воспоминания, кажется, что все было только вчера. Артистка Локтионова, которая играла Жанну, очень хорошее впечатление произвела на меня. В спектакле был занят и известный впоследствии киноактер Алексей Петрович Чернов. Играл там и Гера Лисициан – сын знаменитого оперного певца Павла Лисициана. Помню, когда к Гере приехали в Воронеж его родители, мы пошли в ресторан, где сидели все вместе, много разговаривали. Это была очень интересная встреча. Так вот, Карла сначала в очередь играли, как значится в программке, заслуженный артист РСФСР Юрий Каюров и актер Сергей Надеждин. Но вскоре Сережа уехал в Куйбышев, где и скончался, не дожив до сорока лет. Какое-то время эту роль я играл один. Все шло нормально. Как вдруг ко мне подошел Монастырский и сказал: «Ты знаешь, я возвращаюсь обратно в Куйбышев. Поехали со мной». Я подумал: «Ну а чего мне ехать в Самару? Саратов, Воронеж, Самара – в принципе, все похоже одно на другое».

А в это же время, дело было к весне, на меня вышли представители «Мосфильма». Предложили играть роль Ленина в фильме «Шестое июля». Надо было отправляться на фото- и кинопробы к режиссеру Карасику. Когда этот проект завертелся, то я решил для себя, что хватит мотаться по провинции, на «Мосфильме» дело верное, съемки продлятся не менее года. Семья моя жила в то время в Саратове. Решил, что хватит мотать ее по городам, надо обосновываться в столице.

- Какие-то позитивные воспоминания о Воронеже хранит Ваша память?

- Конечно! Это замечательный город, где живут прекрасные люди. Проживал я в гостинице, в которой тогда останавливались многие известные гастролеры, выступавшие в Воронеже. Довелось мне посетить концерт Эмиля Гилельса, который замечательно играл произведения Бетховена, являвшиеся его коньком. На следующий день, утром, поднимаюсь в гостинице по лестнице, а Эмиль Григорьевич спускается со второго этажа. Я поздоровался с ним, высказал свое восхищение его талантом. Было заметно, что Гилельсу пришлись по душе мои слова. После в Воронеж приезжала знаменитая капелла под руководством Александра Юрлова. У нашей актрисы по фамилии Комм (она играла в «Жаворонке» роль Маленькой королевы) мужем был какой-то музыкальный деятель. И вот когда в город приехали артисты во главе с Юрловым, меня пригласили в один из номеров гостиницы пообщаться с ними. Помню, был горячий, заинтересованный разговор. Юрлов был великим музыкантом. Недаром сейчас капелла носит его имя. Поэтому город запомнился очень искренними, человеческими встречами. А про Воронеж – что еще тут говорить – знаменитый город, связанный с именами Кольцова, Никитина, Бунина, Мандельштама и многими другими.

И вот еще одно воспоминание о Воронеже. В программке к спектаклю нашел карту с джокером, на которой какой-то шут приплясывает с бубном. На ней надпись: «Юрий Иванович, с премьерой. От придворных дам». Я же ведь играл короля, а у меня в окружении были по пьесе дамы: Трапезникова (королева Иоланта), Комм (Маленькая королева), Грязнова (Агнесса) и другие. Вот эти «придворные дамы» и подарили мне такой сувенирчик. Видимо, изображенный на карте шут напомнил им мою манеру исполнения роли Карла. Я играл короля человеком несерьезным, любящим шутки, человеком с юмором. Также мог приплясывать и совершать несуразные поступки. Видите, что эти реликвии я с удовольствием храню у себя.

Каюров -  граф Шрусбери в трагедии Ф. Шиллера «Мария Стюарт».

- Вы с какого года работаете в Малом театре?

- С 1968-го. Практически сразу после Воронежа я сюда и попал. Вот уже 42 года служу в Малом.

- Сколько ролей за эти годы сыграно вами на прославленной сцене?

- Вы знаете, никогда не считал. Не могу сказать, что их было очень много. Хотя работы были интересные. Малый театр всегда славился своим вниманием к классике. Играл в пьесах Горького, Чехова, естественно, Александра Николаевича Островского. Но начинал я здесь тоже с роли Ленина. Нужен был исполнитель вождя мирового пролетариата в пьесе «Джон Рид», написанной Евгением Рубеновичем Симоновым. Он же ее и ставил, как режиссер, являясь на тот период и главным режиссером Малого театра. Симонов и пригласил меня сюда.

 Ленин в спектакле «Признание» С.  Дангулова.

- Вы не раз воплощали образ Владимира Ильича и на сцене, и в кино. С течением времени, с изменением политических пристрастий и строя в нашей стране, Ваше личное отношение к исторической личности Ленина как-то поменялось?

- А почему оно должно меняться? Нет. Просто наступило время, когда я перестал основательно изучать его труды. То, что я знал о нем в те годы, когда готовился к исполнению роли Ленина в том или ином материале, все оно так и осталось. Последние полтора десятка лет модно пересматривать его роль в истории, открывать то, что раньше было под запретом и о чем мы не ведали. Произошел слом эпох. Ушла в прошлое советская власть. Сейчас в России идет развитие капитализма. Правда, как мне кажется, совсем не по тому пути… Я должен был тогда полюбить его, как персонажа, какого надо сыграть и на сцене, и на экране. Что и сделал. Артист, вне зависимости от того, какую роль он играет, обязан любить своего героя.

- При этом неважно – отрицательный он или положительный?

- Совершенно неважно. В своей актерской практике я обычно играл героев содержательных. Со своей харизмой, если можно так сказать. Я видел записи кинохроники с участием Ленина. Передо мной на экране он представал очень обаятельным, живым, мыслящим человеком. Тогда я и подумал, что вот таким мне и надо его играть. Поэтому с тех пор никаких перемен в моем сознании и восприятии этой личности не произошло.

 Шубин в спектакле «Сон героини» А. Галина. 

- Сегодня сниматься в кино Вас приглашают?

- Нет. Да какое уже может быть кино! Все в прошлом. Проехали. Кино нынче требует другие лица, иных персонажей, какие мне уже, как говорится, неподвластны.

- Вы, зритель Юрий Каюров, как относитесь к современному кинематографу?

- В кинотеатрах и даже в Доме кино не бываю. Хотя состою в Союзе кинематографистов и Академии кинематографистов. Вот отсматривал диски для премии «Золотой орел». Но, в основном, вижу то, что демонстрирует телевидение. Отношусь к этому, в общем, как и большинство жителей нашей страны. Много чепухи сейчас снимают и показывают. Мне не хотелось бы сейчас в общем потоке, как это принято, высказывать на сей счет ругательные слова. Часто приходится слышать: «Раньше кино было лучше». Я не могу сказать, что лучше, но это было настоящее кино, которое создавали замечательные мастера. Для тех, кто знает историю кинематографа и в целом Советского Союза, нет смысла называть их имена. Все знают, какое раньше было кино в СССР, и как оно потом закончилось с уходом из жизни этих людей. Им на смену пришло новое поколение. Это естественный жизненный процесс. Многие сейчас снимают эти бесконечные сериалы, которые, конечно, я не смотрю. Но иной раз на этом фоне возникает что-то такое, когда подумаешь: «О, ничего. Выглядит симпатично».Порой появляются такие произведения, мимо которых не пройдешь. Мне иногда говорят, что такой-то фильм надо посмотреть. Смотришь и мысленно говоришь: «Молодцы!». Например, картина «Дикое поле». Интересное кино, да и актеры все на месте. Когда появляется на экранах что-то стоящее, ты посмотришь и поймешь – кино еще живо, слава Богу! Не все это принимают, но я считаю настоящим мастером своего дела Никиту Михалкова. И пусть немного художников такого уровня (а их по определению не может быть много), но если они есть, значит, надежда на лучшее присутствует.

- Юрий Иванович, сколько сегодня у Вас спектаклей на сцене Малого театра?

- Вы знаете, немного. И я, признаюсь, этому рад. А зачем? Многое уже сыграно. Есть те роли, которые позволяют не забыть профессию. Вот недавно были на гастролях в Твери, где играли современную пьесу на троих актеров «Сон героини» драматурга Александра Галина. Очень любопытный материал, хотя и сложный для исполнителей, поскольку почти два часа постоянно пребываешь на сцене, где разные душевные перипетии надо передать. Так что, минимальная работа до сих пор у меня есть. И слава Богу! Спасибо театру.