Культура ВРН

Звезда Ольги Лукас взошла стремительно и меркнуть не собирается. Автор популярных книг «Золушки на грани», «Тринадцатая редакция», «Поребрик из бордюрного камня»,  «Зубы, когти, два хвоста», «По кабакам и мирам»  рассказала CulturaVRN о своем творческом методе, читателях, замыслах, мистике и о других не менее важных вещах.

 - Ольга, скажите, как становятся писателями? Что для этого нужно?

- Как мне кажется, для этого нужно иметь довольно неудобную потребность записывать с помощью букв то, что образовалось в голове в процессе дня. Те, кто имеет эту привычку, пытаются извлекать из неё хоть какую-то выгоду, посредством написания связных текстов. В самом деле – если ты тратишь на что-то большую и интересную часть жизни, глупо не попробовать на этом хоть как-то нажиться. Правда, обычному пишущему человеку (например, мне) нажиться на текстах в прямом смысле слова не очень просто. Даже если твоя книга попала в несколько списков бестселлеров, нет гарантии, что она там будет вечно, и что проценты с продаж будут капать постоянно.

И очень хорошо, когда у человека пишущего нет этой стреноживающей мысли и волю необходимости «наживаться на текстах» (и вообще – когда любой художник свободен от необходимости постоянно думать о том, чем он будет платить за квартиру и на что купит кефир).

-  Чего в Вашей писательской судьбе было больше – везения, зависти, недоброжелательства, доброго участия, чего-то другого? Обошлось без мистики?

- Я не знаю, что ответить на этот вопрос. Такие вопросы задают обычно на том свете, когда подсчитывают баллы. «Ну-ка, отвечай, чего было больше? Ага! Попался! Тащите его в ад, ребята!» То есть, я надеюсь, что в моей писательской судьбе будет ещё много всего интересного. Включая разную полезную мистику.

- Реакция читающей публики и критики на Вашу первую книгу «Золушки на грани» вас взволновала, опечалила, удивила, порадовала?

- «Реакция читающей публики и критики» бывает обычно на книги, получившие какие-то премии (особенно – неожиданно для всех, как это было с «Букером» для «Цветочного креста»). Или же – на новые книги именитых писателей. «Золушки на грани» - первая книга мало кому известного сетевого автора, вышедшая в хулиганском молодом издательстве. Скандалы обошли её стороной, она тихо-мирно попала в короткий список спокойной премии «Заветная мечта», её продолжают читать, мне рассказывают, что люди находят книгу и передают друг другу, это здорово. Это лучшая реакция. А ещё сказывают, что по «Золушкам» пишут дипломы и магистерские диссертации.

-  Как рождался «Поребрик из бордюрного камня»? Это больше книга столичного или питерского писателя?

 - Когда я приехала в Москву (как заведённая повторяю я уже в тысячный раз), мне захотелось запечатлеть для своих питерских друзей различия между городами и их жителями, заметные невооруженным близоруким глазом. Поскольку под рукой у меня был Живой Журнал, то различия я начала складывать туда. Конечно, «Поребрик из бордюрного камня» - это чисто Питерское по сути явление. Так проявился мой комплекс жителя бывшей столицы империи. Вряд ли современному москвичу пришло бы в голову сравнивать Москву и Питер так, как это сделала я. Москву и Нью-Йорк – может быть. И то, надо ещё посмотреть, что за Нью-Йорк такой вы там расхваливаете.

-  «Тринадцатая редакция» - это уже целый мир, воссозданный воображением и талантом автора. Как он  возник – спонтанно или  в результате тщательного обдумывания?

 - Он возник спонтанно, можно сказать, насильственным образом себя утвердил. В случае с «Тринадцатой редакцией» я считаю себя проводником, летописцем, а не воссоздателем. Не удивлюсь, если мунги и шемоборы существуют на самом деле, и им просто захотелось немножко славы. Не всё же исполнять чужие желания анонимно, много веков подряд. Вот они и поймали меня в сети, применив один из своих хитроумных приёмчиков. А я пиши про них. Впрочем, мне это очень интересно, и я им благодарна. Дорогие мунги и шемоборы, я с удовольствием буду писать о вас ещё, подкидывайте материал.

Тринадцатая редакция. Новый год. Фото Ольги Лукас.

 -  Какая-нибудь авторская сверхзадача при работе над этой книгой ставилась?

 - Задача такая – чтобы читателю было хорошо в процессе чтения и какое-то время после. Сверхзадача – чтобы читателю стало лучше насовсем. Сверхсверхзадача – чтобы через читателей лучше стало и тем, кто знать не знает ни о какой «Тринадцатой редакции», и вообще читать ему некогда. С первой задачей справиться удалось, с остальными будем работать.

- Каким Вы представляете себе своего читателя? Какие чувства к нему испытываете?

- Я его не только представляю, а хорошо знаю. Потому что мы с художником Натальей Поваляевой завели в Живом Журнале и ВКонтакте сообщества, посвящённые «Тринадцатой редакции» и общаемся там с нашими читателями. А ещё потому, что читатели приходят на презентации книг, участвуют в наших играх, смотрят на нас и показывают себя. Это всё – очень хорошие люди, практически городские волшебники. Не то, чтобы от них исходит сияние, но когда я вижу читателей «Тринадцатой редакции», мне делается хорошо от того, что такие люди есть, и их немало.

- Что Вы сами любите читать, какие книги, авторы Вам нравятся, трогают душу?

- Одна моя подруга знает, как выглядят «книги для Лукаса», а я вот нет. Мне кажется, что я увлекаюсь совершенно разными книгами, систематизировать их невозможно. Вот, например, книга, которая греет меня этой снежной зимой: «Малёк. Безумие продолжается». Автор - Джон Ван де Рюит. Как понятно из названия, это вторая книга серии. Первая называется «Малёк». Это дневник  южноафриканского школьника, который отправился в элитный колледж для мальчиков как раз в тот день, когда вышел из тюрьмы Нельсон Мандела. Малёк и его одноклассники – практически мои ровесники. И мне любопытно читать о том, как проходили их школьные дни. Ну и сравнивать с тем, как это было у нас.

-  Как Вы думаете, печатная книга выживет?

- Как минимум – в качестве музейного артефакта. Рано пока хоронить её: несмотря на доступность цифрового ТВ и прочих радостей интернета, большая часть населения страны смотрит привычный и понятный «ящик». Для того, чтобы бумажная книга совсем прекратилась, надо, чтобы у консервативной части публики, которая составляет большинство, выработалась привычка пользоваться ридерами.

- Удачи Вам в Новом году!

- Спасибо.

Послесловие к интервью

Издательство «РИПОЛ классик» готовит к публикации новую книгу Ольги Лукас «Тринадцатая редакция. Найти и исполнить».

Как известно, проблемы ненавидят одиночество и потому всегда приходят в гости большой весёлой компанией. В Санкт-Петербург с недружественным визитом приехал известный писатель, знаменитый, прежде всего, своим склочным характером. А ещё по непонятной причине в городе стало просто не продохнуть от носителей желаний.         

Почуяв лёгкую добычу, к ним начали подбираться шемоборы. А разгребать эти радости жизни как всегда придётся сотрудникам Тринадцатой редакции.
Ещё больше желаний. Ещё меньше времени на их исполнение. Ещё одна неделя из жизни сумасшедшего филиала издательства «Мегабук».

Отрывок из новой книги Ольги Лукас (публикуется с разрешения автора):

ЗА ДЕНЬ ДО

Зима – это такое время года, когда природа подкрадывается к человеку совсем близко. Можно выйти на улицу – и сразу, без подготовки, вдохнуть слишком много свежего воздуха. Тихий заснеженный двор – это уже природа. Можно заблудиться в снегах. Там, где летом детишки ковыряют поверхность земли в поисках взрослого опыта, где весной и осенью в вечной луже валяются обломки цивилизаций, сейчас вырос сугроб – чужой, холодный и хрупкий. В этом углу давно уже ничего не растёт, даже репейник, а тут – надо же – целый сугроб. Может быть, по весне из этого сугроба вылупится какой-нибудь добродушный дракончик, который дунет, плюнет, прищурится – и превратит самый обычный земной двор в инопланетный оазис. А может быть, весна не наступит никогда.

Труднее всего поверить в весёлые ручейки, проворно бегущие по асфальту, когда и асфальта никакого нет, нет вообще ничего, белый снег – как белый лист, и только диковинные, загадочные, ювелирные снежинки всё падают и падают с неба. Их можно ловить ртом, а можно, раскинув руки в стороны, танцевать и вертеться волчком среди этой метели, совсем без смысла и пользы. Пускай потом голова закружится – просто с непривычки ты сделал слишком большой глоток Зимы.

Наташа не смогла удержаться от соблазна и пригласила метель на белый танец, прошлась с ней вместе в туре вальса до покосившегося особнячка Тринадцатой редакции, и ловко открыла своим ключом входную дверь.

Это некоторые, не будем указывать пальцами на Шурика и Виталика, вечно опаздывают на работу, а опоздав, барственно тычут пальчиком в кнопку домофона, так что дверь открывается перед ними как бы сама собой. Дай им в руки ключ, так они полчаса перед дверью простоят, соображая, где тут замочная скважина и какое волшебное слово надо произнести, чтобы попасть внутрь. Ну, может быть, Шурик будет честно стоять, а Виталик плюнет, воровато оглядится по сторонам, да и полезет в свой кабинет через окно – всё равно он его никогда не закрывает, растяпа.

Наташа аккуратно вытерла ноги и взбежала по лестнице на второй этаж. Несмотря на не вполне рабочий, и, если уж начистоту, более чем воскресный день, в приёмной обнаружились Лёва с Гумиром. Ну, Гумиру можно – он тут живёт. А вот Лёва, интересно, что здесь забыл?

– Привет, ребята, я не помешаю? Или у вас секреты? – помахала рукой Наташа и, не дожидаясь ответа, направилась к гардеробу, чтобы повесить пальто.

– Не помешаешь. У нас так – общая трепология в ожидании трудовых подвигов, ничего секретного, так что присоединяйся, – вполне приветливо кивнул Лёва.

– Слушайте, вот вам же платят-то, небось – мало! – обличительно сказал Гумир, видимо, продолжая мысль, прерванную появлением Наташи.

– Ну и? – потянулся за пепельницей Лёва. На стенах упреждающе затрепыхались плакаты, строго воспрещающие курение в приёмной, но Разведчик на них даже не взглянул.

– А вы на работу – по воскресеньям ходите! – Гумир выложил на стол главный козырь, вытащил из-за уха папиросу, примял её и принялся нетерпеливо оглядываться в поисках зажигалки.

– Чья бы корова мычала! – покачал головой Лёва, протягивая ему огонь. – Тебе-то вовсе за работу не платят, а ты тут только что не живёшь. Вернее, живёшь. И работаешь день и ночь.

– Так это же такая работа! Какая же это работа? Это песня! – блаженно улыбнулся Гумир и запыхтел своей папироской. Но тут же посерьёзнел, вскочил с места и двинулся к выходу. – Ладно, я с вами лясы точу, а у меня там уже всё, наверное, протестировалось. Придумал одну примочку, второй день об неё убиваюсь.

Гумир – компьютерный гений, мечтающий создать операционную систему будущего, которая затмит все прочие (особенно Windows), будет распространяться бесплатно, почти не занимать места на диске и иметь абсолютный иммунитет к компьютерным вирусам, даже к тем, которых ещё не изобрели. Вообще-то заветная мечта Гумира, как выяснилось при близком знакомстве, формулировалась следующим образом: не мешайте работать и дайте поесть. Поскольку его желание почти полностью совпало с требованием заместителя начальника Тринадцатой редакции, Константина Петровича Рублёва – найти кого-нибудь, кто соображает в компьютерах, и чтобы ему можно было совсем ничего не платить – то Гумир был аккуратно извлечён из ненавистного видеопроката, в котором он не работал, а только служил за весьма скромное жалование, и препровождён в подвал, где из бывшей комнаты отдыха и релаксации соорудил себе весьма уютное логово. По служебной инструкции Гумир подчиняется Виталику или, если называть вещи своими именами, относится к нему с особой симпатией и время от времени демонстрирует «начальнику» своё детище. Виталик трепещет от сознания того, что его, единственного в мире, подпускают так близко к этому чуду, поэтому требовать, чтобы Гумир выполнял свои должностные обязанности, ему уже потом как-то неловко. Зато самого Виталика в последнее время просто загоняли. Вот и Наташа с Лёвой тоже – нарочно приехали в воскресенье, чтобы лишний раз помучить несчастного Техника.

– У тебя тоже, что ли, носитель? – спросила Наташа у Лёвы, старательно ударяя пальцем о палец и устанавливая защиту. – Кофе будешь?

– Два раза угу, – отозвался тот.

– Что это на них нашло? До весны ещё жить и жить, а они разжелались тут. Я вообще к Катьке шла стричься, она же теперь мастер в дорогом салоне. Но не видать мне новой стрижки, потому что – ну, ты можешь представить.

– Могу, – кивнул Лёва. – Я всю ночь с однокурсниками пил – случайно встретились, ну и вот, решили накатить, вспомнить былое. Проснулся – муторно, холодно, хочется уснуть и проснуться заново лет этак через сто. А лучше даже родиться кем-нибудь другим – скажем, бабочкой. Но вместо того, чтобы уснуть и переродиться, я зачем-то решил стать всеобщим похмельным ангелом и сбегать в магазинчик за пивком. Ну, как ты догадываешься, там-то меня мой носитель и поджидал. Пиво я ребятам закинуть успел, а сам с ними сидеть уже не стал – помчался сюда, по дороге вызванивая Виталика.

– Ой, здорово, что ты его позвал. Я как-то не подумала, что он дома, а не здесь.

– Ну, сейчас-то он уже не дома, – злорадно потёр руки Лёва.

– Что он тебе сказал? – засмеялась Наташа.

– «Прости, дорогая, но эту звезду я подарю тебе в другой раз».

– Почему он называет тебя – дорогая? И что это за звезда?

– Это он не мне сказал, а в сторону, мимо трубки. А мне сказал какое-то ругательство. Но потом одумался и пообещал скоро быть на месте.

– Пообещал – выполняю! – в дверях возник запорошенный снегом Виталик. Снял запотевшие в тепле очки, и на какое-то мгновение стал трогательным и беззащитным, как ребёнок, читающий в кругу родственников стихотворения собственного сочинения. Затем протёр очки рукавом куртки, нацепил их на нос и снова стал собой. Бесцеремонно выхватил у Лёвы чашку кофе, не снимая верхней одежды, уселся на диван и поинтересовался, какого чёрта им двоим от него надо, и если им за каким-то дьяволом понадобился третий, то пусть сходят в подвал и выковыряют оттуда Гумира, а личную жизнь любимому коллеге портить перестанут.

– Да ты радуйся, чувак, что я тебе позвонил! – перебил его Лёва. – А то пришлось бы дарить какую-то звезду.

– Сказочный наивняк! Учу тебя, учу, никакого толка, – с жалостью протянул Техник. – Ладно, давай сюда датчик и не мешай профессионалу.

При слове «датчик» Наташа и Лёва, как по команде, вытащили из правого кармана джинсов (каждый из своего) по небольшому медному квадратику.

– Что, и ты тоже с уловом? Это меняет дело. Леди вперёд. Пройдёмте в мой кабинет, милочка, а Лёва пусть сообразит нам ещё кофейку. Чтобы лучше думалось.

– Я вот кому-то сейчас соображу кофейку за шиворот! – начал свирепеть Лёва, но Наташа успокоила его, сказав, что кофейку сейчас сообразит кофейный автомат, потому что, во-первых, он вполне сообразительный, а во-вторых, она его уже запустила, а в кабинет к Виталику они пойдут все вместе, чтобы никому не было обидно.

– Вам-то, может быть, и не обидно, а видели бы вы, какое сокровище я вынужден был покинуть ради того, чтобы расшифровать эти чёртовы показания! – простонал Виталик, принимаясь за дело. На самом деле, не так-то уж сильно он был расстроен, а перспектива подарить звезду в какой-нибудь другой раз оставляла надежду на то, что сегодняшняя встреча с «сокровищем» не была последней. Ну а если всё же была, то не беда. Мало ли в Петербурге симпатичных девушек? А такая работа, как у Виталика – одна, и они с нею идеально подходят друг другу.

Все сотрудники питерского филиала крупнейшего издательства «Мегабук» (кроме Гумира, который целыми днями отлаживает в подвале свою операционную систему) помимо основных профессиональных обязанностей выполняют ещё полезную общественную нагрузку. Хотя мало кто может с уверенностью сказать, какие обязанности у них основные, а какие – дополнительные: те, что связаны с книгоизданием, или те, что оторвали двух Разведчиков и одного Техника в воскресенье от самых приятных и любимых занятий.

В кабинете Виталика было холодно из-за открытой настежь форточки, но крепкий запах специй и ароматических палочек, который всех, кроме хозяина, настраивал на умиротворённо-лирический лад, не выветрился даже за выходные. Так что Лёва с Наташей примолкли, осторожно сняли с первых попавшихся стульев вороха неутверждённых (и утверждённых тоже) макетов, залитых кофе, запылившихся, захватанных жирными пальцами, аккуратно сложили их на пол и уселись в ожидании чуда. Которое очень скоро им и было продемонстрировано.

– Поздравляю тебя, красавица, – Виталик выдернул из принтера только что распечатанный листок и повернулся к Наташе. – Желание выполнимое, безопасное, носитель чистый – в смысле, никто его ещё не находил, и хвоста на нём нет.

– И рогов на нём нет, и клыков на нём нет, – добавил Лёва. – Знаешь, тебе уже можно не на принтере, а на ксероксе данные распечатывать. По всем последним носителям – одно и то же. Как будто штампует их кто.

– Вы тоже заметили, как их в последнее время много стало? – обрадовался Виталик, приступая к обработке Лёвиного датчика. – А я думал, мне кажется. Ну, типа, перетрудился. Я даже со всеми вредными привычками решил распрощаться, потому что ну не бывает же такого! Просто по закону случайных чисел хотя бы. Должны попадаться и невыполнимые желания, и порченые носители. Знаете, я даже подумал – если никто, кроме меня, этого не замечает, то, может быть, я попал в параллельный мир, а у вас тут так и положено? Я даже к Цианиду присматриваться стал – и вроде показалось, что он тени не отбрасывает. А когда Гумир говорит – эхо образуется. Никто не слышал?

– Надо же, какой у нас мальчик впечатлительный, – повернувшись к Наташе, ухмыльнулся Лёва. – Но вообще мне дико повезло, что теперь нас двое. А то бы я один бегал по городу за всей этой бандой носителей.

– Ага, и мне повезло, – сказала Наташа. – Я думала, ты мне ещё долго не позволишь самой работать, будешь экзамены мне всякие устраивать, а тут получается, что я учусь прямо на настоящих делах!